Значит – придется сближаться с «товарищами» португальцами на короткое расстояние. Риск, конечно, имеется. Но под прикрытием вооруженных автоматическим оружием защитников форта я буду чувствовать себя спокойнее. Вот такой я параноик. Полеты же над португальскими головами лишали нас даже намека на сохранение в тайне нашего присутствия.
Не получилось. Крик часового «Тревога» застал меня настилающим полы на втором этаже форта. Вместо окон мы прорезали бойницы для круговой обороны. А на пятиметровой высоте начиналась небольшая башенка, поднимавшаяся еще на три метра над крутой двускатной крышей. Именно там, прикрытым от солнца и дождя навесом и полиэтиленовыми шторками, с прорезями для обзора, сейчас сидел Славик со своей оптикой.
– Доклад! – я взлетел к нему буквально за несколько секунд, а внизу раздавался глухой топот ног по деревянной лестнице. Толстенная дверь из полубревен захлопнулась с ощутимым даже наверху стуком – народ занимал места по боевому расписанию.
– Колонна португальцев с севера километрах в полутора, идут сюда вдоль берега. Ну, я думаю, что это португальцы, другим европейцам вроде здесь взяться неоткуда?
– Надеюсь. – Я вытащил из чехла бинокль и принялся осматривать горизонт. Так и есть. Коричневая португальская форма, с белыми обшлагами, треуголки видны отчетливо. Колониальная пехота. Пока я рассматривал вероятного противника, колонна несколько приблизилась. Теперь был отчетливо виден офицер, идущий впереди. Та соломинка, что болталась у него на поясе – явно шпага. За ним по четыре в ряд солдаты, человек тридцать навскидку. Слишком уж растянулись граждане на марше, чтобы их можно было точно сосчитать. Получается, львиная часть гарнизона вышла из-под защиты крепости в чистое поле. Ну, не совсем чистое и не совсем поле…
Спустившись вниз, я передал бинокль отцу:
– Их там человек тридцать при одном офицере. Сержантов в толпе не видно, но, думаю, штук несколько там имеется. Как думаешь, разгонять их к той самой матери, валить «наглухо» или попытаться устрашить многозарядным оружием и огневым превосходством? Десять «калашей» с их скорострельностью и перезарядкой по нынешним меркам на батальон тянут. А этих тут три отделения. И перезаряжать свои фузеи они будут минуту, а то и две.
– Тебе что, пленные нужны?
– Мне нужны трудящиеся, рабочих рук не хватает. А здесь вполне себе здоровые парни, числом в три десятка. Да и сам прикинь: сколько их там в форте осталось, если они столько сюда уже вывели… Отпустить, так они там всем поселением со страху на стены встанут, и будет бойня. Оно нам надо? А возьмем «Лоренсу» – и бежать им станет некуда. Поживут с нашим снабжением и сами не захотят обратно под крылышко португальского короля.
– Нужно думать, – отец подошел к бойнице с северной стороны и принялся разглядывать приближающихся «гостей».
– Ладно, попробуем. Только учти. Если начнется бой – мне мои люди дороже этих.
– Само собой. В общем, я выйду к ним, когда они приблизятся, попробую поговорить. Предложу сдаваться и для демонстрации выпущу полрожка в небо. Если что – падаю на землю, и тут уже ваша очередь.
Самое главное вовремя упасть и откатиться в сторону. Я-то могу стрелять и лежа, а вот этим португальским ребятам с их длиннющими кремневыми дурами только стоя. Так их и учат. И от щелчка курка до выстрела где-то полсекунды проходит. И порох на полку подсыпать нужно – по дороге наверняка растрясется. Ведь оружие здесь заряжается непосредственно перед выстрелом…
– Авантюрист… Ладно. Покрышкин и пара человек с ним обойдут португальцев слева, со стороны суши. Волосюк, возьми кого помоложе и двигай со стороны зарослей у берега. Снайпер сверху. Остальные здесь. Разбиться по огневым точкам. Рации на прием.
Алексей кивнул Вахрамееву и одному из лейтенантов, Сереге Рябому, и они скатились вниз по лестнице. За ними последовал Андрей Константинович со старлеем. Противник с такого расстояния да без биноклей не разглядит пригнувшиеся фигуры, так что время еще имелось.
А «гости» тем временем, подойдя метров на триста, остановились и принялись перегруппировываться. Заметили, надо полагать, наше строение и самолет у причала. М-да, восьмиметровую хрень посреди прибрежной равнины среди невысоких и редких местных деревьев трудно не увидеть. Офицер под звуки барабана принялся сгонять своих подопечных в классический трехшереножный строй. Отстал, бедолага, в своем военном образовании не только от нас, но и от своих современников, уже успевших отказаться от такого построения. Впрочем, не атаковать же «развернутыми колоннами» при таком количестве подчиненных…
С трудом выровняв своих вояк, по выучке больше напоминающих ополченцев, «шпагоносец» гордо выпрямился и развернул плечи. Никакого понятия о маскировке. Справившись, наконец, со своим «стадом», по-другому это назвать никак не получалось, «пастух» встал перед строем и под мерный перестук единственного барабана отправился в наступление. Комедиант. Не, похоже, он просто дебил. Я на его месте забаррикадировался в форте и ждал бы гостей «на домашнем поле». Там, говорят, и стены помогают.
Подпустив португальцев метров на двести – четыреста шагов, стрелять им еще бесполезно, – я вышел из нашей фортеции и отправился навстречу. «Калашников», свободно висевший на плече стволом вниз и придерживаемый правой рукой, выглядел отнюдь не грозно для непосвященного человека. Тем более что частично скрывался за локтем. Так что палить издали не должны: мой внешний вид не представляет угрозы. В левой руке небольшой распечатанный на принтере карманного формата словарик. По сути, выжимка, небольшой набор необходимых любому военному фраз. Впрочем, моего английского вполне хватит, чтобы пообщаться с офицером, если ему того захочется. Думаю, в традиционно проанглийски настроенной Португалии дворяне знают этот язык. А долгие переговоры я вести не намерен. Смысла не вижу. Но для меня главное сейчас, чтобы все сказанное поняли именно солдаты, поскольку весь этот балаган я затеял ради них. Гордый португальский идальго словам вряд ли внемлет.
Заметив мое приближение, офицер протяжно пропел какую-то команду, и строй за ним остановился, пытаясь выровняться под тычками нескольких явных унтер-офицеров. А, теперь все понятно. «Командующему» от роду на вид было лет двадцать, а то и меньше. Усишки, вон, еще только начинают пробиваться. В голове наверняка одни рыцари, прекрасные принцессы и дворянская спесь от длинного списка знатных предков. Идальго, блин. Стоило мне приблизиться, как он явно повелительным тоном что-то спросил, задрав нос чуть не выше треуголки. Я его скороговорку не понял вовсе, а может, это диалект какой-то был, поэтому поднял руку в останавливающем жесте. После чего со своей шпаргалки громко и внятно прочитал:
– Estai! Você está na Nova Rússia! Dobre a arma e dar um segundo pensamento. Você salvar uma vida!
По моему разумению, это означало: «Стойте! Вы находитесь на территории Новой России. Сложите оружие и сдавайтесь! Вам сохранят жизнь!». Про акцент ничего не скажу, но меня явно поняли. Причем, судя по тому, что офицер снова заорал что-то неразборчивое и потянул из ножен шпажонку, услышанное ему не понравилось. Выкрики я снова остановил жестом.