Не забудем, что и сам Сталин начинал как грузинский поэт. Его стихотворение было опубликовано Ильей Чавчавадзе в хрестоматии грузинской поэзии. Поэтому у него был личный интерес к тому, что происходит в литературе Грузии. Советские издательства это понимали: грузин переводили и издавали охотнее, чем представителей других республик.
Большой террор и писатели СССР – отдельный сюжет. Все же, по сравнению с другими группами населения, Сталин старался репрессировать деятелей культуры очень выборочно. Как правило, тех из них, кто был связан с оппозицией или приближался к крупным политикам на опасно близкое расстояние. Единственным исключением являлся Осип Мандельштам, которого, по мнению многих исследователей, приговорило к пяти годам лагеря (как говорили тогда – детский срок) местное Калининское областное управление НКВД как социально опасного элемента.
Только когда Берия стал главой НКВД, погибли самые яркие из репрессированных деятелей культуры: Исаак Бабель – постоянный посетитель «салона» Николая Ежова, Всеволод Мейерхольд, чьи контакты с Троцким были широко известны, Михаил Кольцов – крупный номенклатурный работник, редактор «Огонька». Можно назвать сотни имен репрессированных писателей, но статистически художники слова пострадали куда меньше, чем партийные работники, дипломаты, директора крупных заводов и предприятий, чекисты и красные командиры.
В Грузии дело обстояло несколько по-другому. Вполне возможно, что это связано с личностью Лаврентия Берии. Он, как известно, художественной литературой интересовался мало. По словам его ближайшего помощника Всеволода Меркулова, в жизни не прочитал ни одной книги. С другой стороны, ему было известно, что грузинская художественная элита его на дух не переносит. Прошлое коммунистическое руководство Грузии представляли люди с высшим образованием, интеллигенты, с которыми творческим работникам можно было общаться. Между тем, всем было известно об интересе к литературе Сталина, о его дружбе с Горьким, встречах с Шолоховым и Фадеевым, телефонных разговорах с Булгаковым и Пастернаком. Но попытки Берии, подобно Сталину, сблизиться с местной культурной элитой ни к чему не приводили.
Нина Асатиани, внучка поэта Тициана Табидзе, рассказала нам в Тбилиси:
Я думаю, Берия очень плохо себя чувствовал, потому что интеллигенция его не принимала. Он хотел, чтоб все думали, что он такая необыкновенная личность, чтоб все его принимали в семье, но никто не хотел с ним общаться, насколько я знаю. Они не считали его за интересную личность. Насколько я помню, даже в семье Джавахишвили не хотели его принимать. Берия очень любил роман Михаила Джавахишвили «Арсен из Марабды», и его супруга говорила с супругой Джавахишвили, хотела, чтобы его пригласили на обед, а они его никак не приглашали. Не хотели с ним общаться, ни во что его не ставили. Он считал себя изгоем, наверное, в этой среде.
В январе 1937 года поэт Тициан Табидзе принимал участие в декаде грузинского искусства, выступал в Москве и Ленинграде. Один из переводчиков его стихов, Бенедикт Лившиц, позже показал на допросе в Большом доме:
В 1937 году у меня дома собрались Тихонов, Табидзе, Стенич, Юркун, Л. Эренбург и я. За столом заговорили об арестах, о высылках из Ленинграда, Тициан Табидзе сообщил об аресте Петра Агниашвили, зам. пред. ЦИК Грузии, близко связанного с Табидзе. Далее разговор перешел к аресту Мандельштама, которого Табидзе также хорошо знал. Тихонов сообщил, что Мандельштам скоро должен вернуться из ссылки, так как заканчивается срок, на который он осужден.
Заметим, что четверо из собравшихся за столом в доме Лившица вскоре сгинут в застенках НКВД: сам хозяин, Валентин Стенич, Юрий Юркун и Тициан Табидзе.
Тучи над грузинскими писателями сгустились в мае 1937 года. На уже упомянутом нами X съезде КП(б) Грузии 15 мая 1937 года Лаврентий Берия в своем отчетном докладе специально остановился на положении дел в писательской организации:
В группу «Голубые роги» входили: П. Яшвили, Т. Табидзе, B. Гаприндашвили, Н. Мицишвили, Г. Леонидзе и другие. Эта группа организовалась еще в 1916 году. Название «Голубые роги» в переносном смысле должно было означать творческое опьянение, но в жизненном быту этот девиз нередко осуществлялся в пьяных кутежах. (Смех в зале.)…К. Гамсахурдия, мировоззрение которого определялось воинствующим национализмом с ясно выраженной фашистской окраской, в последнем своем произведении «Похищение луны» попытался отойти от этих своих старых идейных позиций и дать большое художественное полотно о нашей социалистической действительности. Но это ему удалось пока что очень слабо.
Если К. Гамсахурдия хочет стать советским писателем, он должен освободиться от своих буржуазно-дворянских националистических идей и настроений, ближе стать к нашей социалистической действительности и свои крупные творческие возможности поставить на службу грузинскому трудовому народу.
В группу «Арифиони» входили писатели М. Джавахишвили, Ш. Дадиани, О. Шаншиашвили, Л. Киачели, Г. Кикодзе, И. Мосашвили и другие. Она возникла в 1928 году. «Арифи» по определению одного из участников группы – Г. Кикодзе – это сотрапезник, а арифиони – союз подвыпивших людей. (Смех в зале.)
Есть в среде грузинских писателей и работников искусства отдельные лица, которым следует пересмотреть свои связи с врагами грузинского народа… Например, Павле Яшвили, которому уже за 40 лет, пора взяться за ум.
Серьезно подумать над своим поведением не мешало бы также Гамсахурдии, Джавахишвили, Мицишвили, Шеварднадзе и еще кое-кому.
…Перечисленные мною писатели должны знать, что от их дальнейшего поведения, от того, как быстро они перестроятся и осудят свои прошлые дела и связи, зависит отношение к ним нашей партии и советской власти.
В последних словах Берии – прямая угроза и указание к действию: необходимо, как тогда говорили, полностью разоружиться перед партией. А эта процедура включала в себя не только признание собственных ошибок и публичное покаяние, но и перечисление тех врагов, которые дурно влияли на творчество.
В ответ на выступление Берии состоялось собрание писателей Грузии под девизом «До конца вскрыть подрывную работу врагов народа в литературе». Основной докладчик, А. С. Татаришвили, щедро сыпал обвинениями. Бывший руководитель писательской организации Малакия Торошелидзе оказался двурушником и заклятым врагом. Троцкистскими наймитами – Вардин, Нароушвили, Феодосишвили. «Последышами троцкизма» – Б. Бибинейшвили, Р. Каладзе, С. Талаквадзе. Обвинялись и классики литературы – К. Гамсахурдия и М. Джавахишвили. После начались покаяния. В заблуждениях, ошибках и творческих срывах признались Гамсахурдия, Яшвили, Табидзе.
Осенью 1936 года НКВД Грузии арестовал Владимира Джикию, известного коммуниста, управляющего треста «Грузгидроэнергострой» и начальника строительства ХрамГЭС. Видимо, под пытками Джикия признался, что в своей контрреволюционной деятельности был связан с поэтом Паоло Яшвили. Яшвили вызвали в НКВД и провели очную ставку. Хотя Паоло все отрицал, ему стало ясно, что арест неминуем. А вид прошедшего следственные кабинеты Владимира Джикии говорил о тех ужасах, которые ему предстоит пережить перед смертью. Кроме того, он боялся, что под пытками назовет имена ни в чем неповинных друзей.