– Я госпожа Лиша Свиток, травница Лощины Избавителя, – ответила Лиша, – и я буду признательна, если меня не заставят зашивать раны, нанесенные слишком ретивыми мужами, у которых чешутся руки пустить стрелу.
– Лесорубовой Лощины, – поправил капитан. – И вы опоздали. Ваш песчаный вестник прибыл неделю назад и не сказал, что вы приведете за собой половину красийской армии.
Каваль фыркнул:
– Будь на дороге сотая часть армии Избавителя, ты бы, мальчик, свалился с лошади от грохота наших шагов.
Капитан оскалил зубы, и Лиша метнулась вперед, вклинилась между ними:
– Придержи язык, наставник, и не позорь мой приезд.
Гаред и Уонда встали с боков: Уонда – пешая, а Гаред – на своем гарроне-тяжеловесе возвышался над самыми рослыми всадниками. «Деревянные солдаты» зашептались. Слава Гареда обогнала его и в очередной раз подтвердила правоту ее матери. Лише отчаянно захотелось изгнать из головы вид их обоих, совокупляющихся, как собаки.
– Кто ты такой, забери тебя Недра? – обратился к капитану Гаред. Гнев великана был почти осязаем. – Не надо наставлять копья на меня и моих спутников, которые пролили за эту землю кровь. Лучше опусти, пока их не забили тебе в задницу.
– Господин Лесоруб, вы не в том положении, чтобы грозиться, – улыбнулся капитан. – Вы больше здесь не командуете.
– Че?.. – Гаред сунул пальцы в рот и резко свистнул.
Лесорубы, что маячили за «деревянными солдатами», мигом рассредоточились и двинулись вокруг воинов графа. Во главе их стояли Даг и Меррем Мясники, а в фургоне Лиша увидела другие знакомые лица – Седого Йона, Томма Клина с сыновьями, Эвина Лесоруба с огромным волкодавом.
Лесорубы не стали угрожать, незачем. Самый низкорослый из них на голову выше любого графского прислужника. Скисли даже всадники. Тень же ростом чуть ли не с лошадь, кони заржали и встали на дыбы, когда он проследовал мимо. Если тварь вымахает еще больше, Эвин скоро пересядет с коня на нее.
«Деревянные солдаты» заколебались, поглядели на своего капитана в ожидании распоряжений. Но было поздно, их окружили, а капитана отрезали от отряда.
Среди деревьев нарисовались новые лесорубы, и тетивы расслабились под их свирепыми взглядами. Даг и Меррем подошли к Гареду и отсалютовали.
– Так че ты там вякнул? – самодовольно повторил Гаред.
Лицо капитана увяло, но он встряхнул головой и восстановил самообладание. Воздел руку и подал замысловатыми жестами серию команд. Его люди с облегчением опустили копья, но сохранили готовность по первому знаку вскинуть их снова.
Солдат спешился, снял шлем и коротко поклонился Лише:
– Я сквайр Гамон, капитан графской гвардии. Нам приказано сопроводить вас к его светлости.
– И для этого понадобилось семьдесят человек, капитан Гамон? – спросила Лиша. – Неужели в сердце Лощины стало настолько опасно?
– Вам нечего бояться, госпожа, – ответил Гамон, – но, по приказу графа Тамоса, в город не войдет ни один вооруженный красиец.
– Скорее Най меня заберет, – прорычал по-красийски Каваль.
Лиша повернулась к нему и вскинула брови.
– Прости, госпожа, – произнес наставник, – но мое Копье – дар самого Избавителя, и я не сдам его придурковатому чи’шаруму из землепашцев.
– Сдашь, – возразил Гамон, – иначе у нас есть приказ забрать его силой, кто бы ни стоял на пути.
Он посмотрел на Гареда и Лишу.
– Здесь вас больше, но у графа тысяча «деревянных солдат». Хочешь пролить кровь из-за желания его светлости оградить свой народ от записных захватчиков?
Лиша потерла висок.
– Если его цель такова, как ты говоришь, то он забавно ее обозначил. – Она встряхнула головой. – Нет, этого не случится. – Лиша повернулась к Кавалю. – Наставник, ты сдашь оружие не ему, а мне.
– Боюсь, госпожа, так не пойдет, – подал голос Гамон.
Лиша взглянула на него исподлобья:
– Они безоружны, капитан. Не бери подземника за рога.
Гамон открыл рот, но не издал ни звука. Лишу устроил такой ответ. Она вновь обратилась к Кавалю:
– Забери у своих людей копья – у даль’– и кай’шарумов одинаково, сложи под мою карету. Даю слово, их вернут, когда вы покинете Лощину.
Каваль замялся, глянул через плечо.
– Не ищи дама’тинг, – прошипела Лиша по-красийски. – Ахман приставил тебя ко мне, а не к ней. Делай, как сказано. Живо.
Наставник скривился, но отвесил поклон и повиновался. Забрал у воинов оружие и спрятал его подальше. Ножи, несомненно, остались, а у Колива припасено еще много чего другого, но больше испытывать честь красийцев не следовало. Если она или капитан Гамон попробуют сделать обыск, крови не избежать.
Из толпы выступила Дарси. Она обошлась без реверанса, вместо этого так стиснула Лишу в объятиях, что чуть не вышибла из нее дух.
– Ты не представляешь, как я рада твоему возвращению!
Лиша тоже обняла ее и вспомнила, как она раздражала когдато Дарси. Перемена была не в новинку, но она не уставала дивиться.
– Итак, капитан, – произнесла Лиша, – если вы потрудитесь проводить нас к его светлости, я побеседую с ним с великой охотой.
Тот кивнул, надел шлем и снова сел на коня. Лесорубы разомкнули кольцо и пропустили его к солдатам, но не ушли, и Лиша почувствовала себя в безопасности – ощущение, которого не испытывала уже месяцы. Славно быть дома!
Дарси забрала вожжи у кучера-красийца, и тот спрыгнул, чтобы они с Лишей заняли скамью и поговорили наедине. Караван возобновил движение. Уонда ехала верхом, держалась рядом, а Гаред направил гаррона к лесорубам, желая посовещаться.
– Ты получила мое последнее письмо? – спросила Дарси. – Ответа не было.
Лиша покачала головой:
– Мы ехали не одну неделю. Должно быть, разминулись с вестником. Что тут творилось? Я знала, что Тамосу захочется поиграть мускулами, когда мы вернемся, но вооруженного приема не ожидала. Дело плохо?
Дарси помотала головой:
– Скорее герцог был милостив к Лощине. С людьми обходился по справедливости и наладил постоянные поставки продовольствия с севера. Его мастера потрудились на славу, застраивали новые великие метки и предоставляли людям кров. Новый рачитель во многом такой же. Построже Джоны, но народ принял его неплохо. Все идет своим чередом, и через год мы станем больше Энджирса.
– Неудивительно, – кивнула Лиша. – Герцог поступил смело, когда сразу взял да и пожаловал ему Лощину, и даже с тысячей человек он все равно в меньшинстве. Лучше не злить нас, пока не укрепится как следует. Ему понадобится вся его добрая воля, когда вернется Меченый.
Дарси откашлялась:
– Об этом я и написала. Он уже две недели как вернулся. Но он… изменился.