Однако вакуум, образовавшийся вследствие исчезновения коммунистической идеологии, в настоящее время не заполнен ничем. Прежние идеи и лозунги низвергнуты. А взамен так ничего и не появилось. И это не может не внушать опасений.
Мешанина с понятиями и военными терминами, похоже, началась с МЧС. Именно в этом ведомстве начали «формировать группировки» из двух пожарных машин, трех собак, трех лодок, двух вертолетов. Более того, «передислоцировать» их.
Слава Богу, в МЧС пока не знают слов «оперативное построение» и «эшелонирование». А то, можно не сомневаться, и в эти веками устоявшиеся понятия спасатели вложили бы совершенно иной смысл. Впрочем, об этом я уже писал. Правда, какого бы то ни было особого воздействия на некрепкие и перевозбужденные отечественные умы этот материал так и не произвел. Вот он, этот текст.
Правильно назвать – правильно понять
Сегодня красота военного языка поблекла, а смысл терминов стратегии и оперативного искусства или утрачен, или искажен.
К этой теме (и устно, и письменно) я обращался не раз. Обстановка к лучшему, к сожалению, не меняется. В настоящее время как руководящим составом, так и представителями самой широкой общественности военные термины употребляются без всякой связи с их изначальным смыслом. Можно предположить, что в значительной степени соответствующими авторами и ораторами это делается исключительно для красоты и убедительности речи. Однако смысл и сама суть терминов при этом отходят на второй, а то и на третий план. Вот что из этого получается на практике.
Например, одно силовое ведомство очень полюбило слово «группировка». В речах и заявлениях руководителей этой структуры самого разного уровня по частоте употребления данный термин стоит на одном из первых мест. При лесном пожаре – группировка, при наводнении – группировка, при землетрясении – опять же группировка.
В примерах это звучит приблизительно так: «В целях наращивания группировки по оказанию помощи в ликвидации последствий ЧС в…», «сформировать полномасштабную группировку сил», «создать группировку для ликвидации последствий паводка», «сформировать полномасштабную группировку сил для ликвидации лесного пожара» и т. д. При этом группировки «передислоцируются» и «прибывают». Вершиной подобного творчества, наверное, является выражение «группировка по-прежнему работает в усиленном режиме».
Задумывались ли авторы подобных лихих выражений, что такое на самом деле «группировка» и как правильно употреблять этот термин? Похоже, что нет. Ибо группировка войск (сил) – это сведенные в определенную систему и развернутые (расположенные) соответствующим образом объединения, соединения, части и подразделения различных видов ВС, родов войск (сил), специальных войск и тыла, предназначенные для выполнения задач в операции (бою). Создаются на театрах военных действий (стратегическом, операционном направлении или в полосе, районе). Группировки войск (сил) различают: по видам ВС и родам войск – группировка авиации, войск ПВО, ракетных войск и артиллерии и т. д.; по масштабам – стратегическая, оперативная; по предназначению – главная, ударная и др.
А как правильно употреблять термин «группировка»? А примерно вот так: «К исходу 30.10.2013 года создать ударные группировки войск на избранных направлениях, осуществив смену обороняющихся войск и заняв исходные районы для наступления.
Группировки войск иметь:
• на направлении главного удара – 45 А, усиленная 69 мсд, 5 А (без 3 АК), 53 АК, 10 и 25 овдбр, основные силы родов войск, специальных войск и тыла;
• на направлении другого удара – 3 АК, усиленный 68 мсд и 28 омсбр, часть сил и средств родов войск, специальных войск и тыла».
Или хотя бы вот так: «Для создания ударных группировок войск фронта в район боевых действий через Главный Кавказский хребет необходимо перегруппировать мсд – 4, омсбр – 3, корпусной и фронтовой комплект соединений и частей родов войск и специальных войск (всего свыше 100 формирований)».
Группировку невозможно сформировать или передислоцировать. Сформировать (расформировать, перевести на другие штаты, передислоцировать) можно только части, соединения, объединения. Группировка не может работать в усиленном режиме. Войска (силы, средства) или их часть могут находиться в повышенных степенях боевой готовности, но уж никак не группировки. И не надо замешивать в одном флаконе два совершенно разных понятия – «группировка» и «боевой и численный состав» (это в части так называемого наращивания группировок). Это все-таки разные вещи. А в целом от подобной штабной безграмотности у офицеров-операторов уши закручиваются в трубочку и карандаши «Тактика» от удивления выпадают из рук.
Остается только радоваться, что в ведомстве, так полюбившем слово «группировка», еще не дошли до терминов «оперативное построение» и «эшелонирование». Можно ни секунды не сомневаться, что и в этом случае мы стали бы свидетелями удивительных по своей глупости перлов.
Да что там группировка. На самом деле болезнь бездумного употребления категорий и терминов оперативного искусства и стратегии зашла куда как дальше. И что хуже – началась подмена их смысла и содержания, изобретение нового и более чем нелепого военного языка. И этой заразой поражены не только любители термина «группировка», а многие другие ведомства. И военное, кстати, далеко не в последнюю очередь.
В частности, очень часто мы слышим словосочетание «на Северном Кавказе нейтрализован очередной боевик». Непонятно, что означает нейтрализован? Ранен, убит, пленен? С ним проведены политзанятия? Он вступил в правящую российскую партию? Это всего лишь один и маленький пример, когда за набором слов смысла события не видно. Но картина в целом куда как хуже, чем это словосочетание.
Химия и военное искусство
Выражаясь словами классика, можно смело говорить о внезапной языковой революции в Вооруженных Силах в середине 90-х годов уже ушедшего в историю XX века. Из нашего военного лексикона как-то незаметно, понемногу ушли простые и ясные понятия – «рассечь», «окружить», «разгромить», «истребить», «принудить к безоговорочной капитуляции».
Взамен появились и пустили прочные корни обтекаемо-округлые маниловские словосочетания: «пресечение любого вооруженного насилия», «прекращение войны на возможно более ранней стадии и восстановление справедливого и прочного мира», «создание предпосылок для урегулирования конфликта путем переговоров на приемлемых условиях», «локализовать», «нейтрализовать», «стабилизировать» и, наконец, «вытеснить».
Военный новояз за последние годы развивался буквально семимильными шагами. В устные и письменные выступления российских военных и политиков просто ворвались эти медико-химические термины – «локализация», «нейтрализация», «стабилизация», на первый взгляд, не имеющие никакого отношения к теории военного искусства. Войскам приказами и директивами ставятся задачи уже не разгромить и уничтожить противника, а «локализовать конфликт» (причем предусматривается, что конфликт может быть как внутренним, так и межгосударственным). В случае крупномасштабной агрессии даже предполагается «локализация района вторжения», то есть речь идет только об ограничении места (размаха) и распространения военных действий группировок агрессора. Заметим, предусматривается не окружение, рассечение группировок противника, разгром и пленение врага в предельно короткие сроки, а какая-то непонятная локализация.