— Да что б тебя шушель обгадил! — возмутился он, забирая свое имущество и перекладывая в карман.
— А я что? Это все проклятие.
Я пожала плечами и, чтобы отвлечь Ариона от мелкого эпизода, связанного с моей неуклюжестью, пересказала то, что видела в своей бывшей комнате.
— Если это не шушель, то я даже не могу предположить кто. Очень уж в его духе, — заключила я.
Ректор нахмурился, но беспокойство на его лице очень быстро сменила улыбка, и он, хитро прищурившись, произнес:
— А что, Мира, раз ему так приглянулся твой цветочек, может, мы Васика управленческому университету подарим в знак нашей неземной любви к этому достойному заведению, а? И избавим тем самым академию от шушеля, а себя — от проблем и лишней головной боли. Достал же всех, ей-богу!
— Ага, сейчас! — Я кинулась на защиту любимца. — Может быть, твареныш не Васика так любит, а вас? И именно за вами последовал. Скажите-ка, как часто вы по командировкам разъезжаете?
Видимо, мои слова попали в цель, и ректор призадумался, но ненадолго. Ответ на каверзный вопрос быстро всплыл у него в голове.
— Э… нет, Мира. Это именно твой цветуй сожрал предмет шушелевой страсти — клубничные Труселя. И именно он, а не я, периодически приобретает клубничную окраску, приманивая демоненка. Так что последовал шушель сюда точно не за мной, а за твоей прожорливой геранью.
— Все равно Васика не отдам! — категорично заявила я и покосилась в сторону подоконника.
— Да я несерьезно! — отмахнулся ректор. — Просто злишься ты очень уж забавно, и я не могу отказать себе в удовольствии. Сразу в глазах — такой блеск и решительность. Вот почему ты так рьяно только Васика защищаешь? А во все остальное время… слишком уж осторожна. Нужно быть активнее. Тебе идет!
— А вы поживите с проклятием три года, посмотрю, куда ваша решимость денется! — фыркнула я. — Как ни странно, слова ректора меня совершенно не задели. Раньше я была другая. Бойкая. Иногда даже чуточку нахальная — не самое плохое качество для карьеристки. Развивать эту тему дальше не хотелось, поэтому я уточнила: — И что же мы будем делать?
— Сейчас? — Арион фон Расс хитро прищурился и взглянул на меня так, что в горле пересохло. Следующие слова совершенно не вязались с этим обжигающим взглядом: — Полагаю, спать. Если у вас, конечно, нет никаких других, более интересных планов.
Я фыркнула.
— Нет у меня других планов. С шушелем-то что делать будем?
Этот разговор был намного безопаснее, нежели обсуждение планов на ночь.
— А что? — Ректор пожал плечами, без возражений меняя тему. — Мы к нему привыкли, Васика от него не прячем. Пускай играет, а все остальные пусть сами себя спасают. А потом… я вообще не уверен, что шушелю есть дело до кого-то еще, кроме предмета своего обожания. По-моему, он просто хочет быть рядом с Васиком. Эта парочка спелась. Если им не мешать, неприятности будут минимальны.
— А бардак в нашей комнате?
— Ну, быть может, он тебе мстил за то, что ты забрала у него самое ценное?
— Может быть, — нехотя согласилась я и забралась на диван с ногами, но в душе остался червячок сомнения. Что-то тут не сходилось.
Алкоголь начал выветриваться, и состояние стало сонным, голова слегка болела, и дико хотелось чаю. Я посмотрела по сторонам, но, к сожалению, не обнаружила ничего, похожего на чайник и буфет.
— Что-то ищешь, Мира? — поинтересовался ректор, который внимательно смотрел за тем, как я изучаю комнату.
— Очень хочу чаю, — призналась я и вздохнула, посмотрев на начальника умоляющим взглядом. Я, конечно, мечтала построить карьеру, быть сильной и независимой, но не в такие моменты. В такие моменты я искренне считала, что добытчик — мужчина и именно он должен найти среди суровой действительности чайник.
Видимо, Арион фон Расс понял ход моих мыслей, но почему-то не послал меня в дальние дали в своей обычной манере, а со вздохом поднялся и, заметив:
— Не идешь ты спать спокойно, — направился к выходу. — Будет чай, — пообещал он, а мне почему-то вдруг стало очень тепло, уютно и счастливо.
Пока ректора не было, я положила руку на подлокотник, пристроила на нее голову и уставилась на огонь в камине. Похоже, он горел тут для красоты, а может быть, и вовсе являлся обычной иллюзией, потому что я не чувствовала исходящего от огня жара, хотя языки пламени плясали очень естественно. Даже потрескивание слышалось.
Было удобно и спокойно, и скоро я задремала прямо так, в неудобной позе, свернувшись калачиком на маленьком диванчике. Не проснулась даже, когда вернулся ректор. Как потом выяснилось, он принес чай и вазочку со сладостями.
Я открыла глаза только тогда, когда ощутила мягкую ладонь у себя на щеке. Вздрогнула, но тут же расслабилась, увидев перед собой Ариона фон Расса. Он присел рядом на диван и теперь, не отрываясь, смотрел на меня.
— Ты ведь знаешь, Мира, что очень красива? — тихо произнес ректор и чуть наклонился, внимательно изучая мое лицо.
— Да, — призналась я, хотя обычно в ответ на такие комплименты смущалась и кокетничала. Сонно улыбнулась и немного приподнялась, принимая позу поудобнее. Сейчас все казалось очень правильным. Он не пугал и не раздражал меня. И мне совсем не хотелось, чтобы он убирал руку с моей щеки. Арион почувствовал это и осторожно пальцами обрисовал контур губ, задержавшись на нижней, а потом скользнул к подбородку, словно стараясь запомнить каждую черточку моего лица.
Я как завороженная ожидала дальнейших действий, но они не последовали. Ректор смотрел внимательно, настороженно, чернильный взгляд пронизывал насквозь, а на губах Ариона я заметила едва уловимую усмешку.
— Ты хотела чаю, Мира? Налить?
Наваждение спало, я сглотнула и кивнула судорожно. Нельзя же так разрушать романтический настрой! Я даже хотела обидеться, но, увидев блеск в глазах ректора, передумала.
Он играл со мной, как кошка с мышкой, проверял реакцию, дразнил и забавлялся в присущей ему манере. Ректор подобным образом боролся со скукой. Я разозлилась и поклялась, что не выдам своих чувств. Не дождется, я тоже умею дразнить и травить. Только вот оторваться от соблазнительного изгиба губ так и не смогла. Принимая из его рук чашку, то и дело взглядом возвращалась к ним.
Рука скользнула по руке, и я едва не выронила чашку на пол, но смогла удержать, а он понимающе усмехнулся, но промолчал. Я слишком хорошо запомнила, как его пальцы за минуту до этого ласкали мои губы. Хотелось повторения. Но я не могла сделать первый шаг, а он, похоже, его и ждал.
«Нет уж, герр ректор, подобного удовольствия я вам не доставлю», — пообещала я сама себе и сделала глоток из чашки.
Чай оказался горячим, но не обжигающим, с терпким насыщенным жасминовым ароматом. Сон отступил, а волнение улеглось. Уже к концу первой чашки я смогла смотреть на Ариона фон Расса без дрожи в коленях и почти почувствовала себя победительницей, ровно до тех пор, пока не вспомнила, что сегодня мы спим в одной кровати. Опять.