Полянский смотрел на Гурова просящим взглядом, всеми силами стараясь включить сыщика в группу сочувствующих. Гуров усмехнулся про себя и заговорил с Полянским на его языке. Предельно вежливо произнес:
— Владимир Игоревич, вы, я вижу, человек, привыкший проявлять уважение к чужим интересам.
— Безусловно! — с чрезвычайно гордым видом кивнул Полянский. — Безусловно!
— Прошу меня внимательно выслушать, — продолжал Гуров.
— Весь внимание, — с готовностью кивнул директор гостиницы.
— Вы, как директор гостиницы, очень заинтересованы в сохранении интересов своих постояльцев. А я… — Гуров сделал многозначительную паузу. — Заинтересован в раскрытии преступления. Понимаете? У меня тоже есть свои интересы, вполне законные. И я был бы очень вам признателен, — Гуров невольно скопировал манеру Полянского, — если бы вы уважали мою позицию и позволили провести расследование так, как я считаю нужным.
Полянский на секунду застыл, осмысливая услышанное, после чего утвердительно кивнул:
— Понял вас!
— Так, пожалуйста, попросите остальных задержаться, — повторил Гуров и повернулся к одной из дверей.
Полянский тут же подошел и аккуратно постучал.
Первым перед Гуровым предстал гражданин Польши. Дверь он открыл, держа в руках электробритву. Это был мужчина средних лет и среднего телосложения.
— Доброе утро, пан Ольшевский, доброе утро, — с преувеличенной доброжелательностью поздоровался с постояльцем Полянский. — Вы слышали, у нас произошло несчастье? — Это сообщение директора гостиницы шло вразрез с его приветствием.
— Нет, — покачал головой поляк.
— Вы выходили из номера сегодня утром? — спросил Гуров.
— Нет, — снова коротко ответил постоялец. — А в чем дело?
Он смерил Гурова оценивающим взглядом, потом посмотрел на Полянского. На лице директора гостиницы читался целый свод извинений. Однако он молчал, предоставляя право задавать вопросы полковнику.
— Дело в том, что ваш сосед из номера напротив был найден сегодня мертвым, — сообщил Гуров.
— Напротив? — переспросил поляк и вопросительно уставился на полуоткрытую дверь номера, за которой суетился эксперт. Потом он снова посмотрел на Гурова.
— Полиция? — полувопросительно-полуутвердительно сказал он.
— Да. Вы встречались с ним, видели его?
Пан Ольшевский недоуменно переводил взгляд с Гурова на Полянского и обратно.
— Там никто не был, — с четко выраженным акцентом выговорил он.
— То есть вы никого там не видели? — переспросил Гуров.
Поляк отрицательно покачал головой. Было видно, что Ольшевский не очень хорошо владеет русским и вообще чувствует себя не в своей тарелке. Он бесцельно вертел в руках бритву и пожимал плечами. Всем своим видом постоялец выражал желание помочь следствию, но не знал как. Гуров решил, что от поляка вряд ли можно добиться чего-то еще и направился к следующей двери.
— Здесь семья, Лев Иванович! — склонив голову, доложил Полянский. — Ребенок в инвалидной коляске.
Его полный укора взгляд, по всей видимости, должен был призвать полковника вести себя предельно корректно, если уж тот совершает такую бестактность — беспокоит семью с больным ребенком.
Директор гостиницы постучал в комнату. Дверь открыла женщина средних лет.
— Здравствуйте, Ирина Николаевна, — Полянский приложил руку к груди. — У нас, к сожалению, небольшие проблемы. Но вы не волнуйтесь, вас это не должно беспокоить.
— А что случилось? — сразу же взволновалась Ирина Николаевна. За ее спиной показался мужчина.
— Что произошло? — спросил он.
— Это непредвиденное обстоятельство, — с видом человека, озабоченного прежде всего репутацией своего заведения, заговорил Полянский. — В номере наискосок от вас умер человек.
— Господи боже мой! — сразу же воскликнула женщина. — Как так?!
— Мы как раз выясняем, как это произошло, и вот полковник из Главного управления задаст вам несколько вопросов. Я надеюсь, это не займет много времени. Мы непременно компенсируем вам сегодняшнее беспокойство, — проговорил Владимир Игоревич.
— Вы видели постояльца из этого номера? — спросил Гуров, указывая на дверь, за которой находился труп Никонова.
— Нет, — пожала плечами Ирина Николаевна. Вслед за ней то же самое сделал ее муж, но менее уверенно.
— По-моему, я его видел, — как бы вспоминая, произнес мужчина. — Молодой человек, ничего особенного…
— А что-нибудь слышали ночью? Шум, подозрительные звуки?
— Нет, мы спали.
В этот момент в коридор на инвалидной коляске выехал мальчик лет четырнадцати.
— Дима, ты куда? Езжай обратно в комнату! — засуетилась мать.
Однако мальчик не послушался и с интересом стал вникать в разговор.
— Кого убили? Молодого парня? — вдруг спросил он.
Мать с отцом как по команде осуждающе посмотрели на сына. Но он не обратил на них внимания и пристально уставился на Гурова в ожидании ответа.
— Да, — ответил полковник, — из номера напротив вашего. А что, ты видел что-нибудь?
— Да что он может видеть?! — вступился отец. — Он же на коляске передвигается!
— Так-то он у нас совершенно нормальный, — поспешила добавить Ирина Николаевна, — только с ногами вот беда…
— А можно посмотреть на него? — спросил мальчик, перебивая родителей.
— На кого? — удивился Гуров.
— На того, кого убили…
— Дима, это что такое?! — заголосила мать. — Ты что это вздумал, а?! Ну-ка, быстро езжай в комнату!
— Никого ты смотреть не будешь, — решительно сказал отец. — Разворачивай коляску!
В этот момент дверь номера Никонова открылась и на пороге возник эксперт:
— Лев Иванович, я там кое-что обнаружил…
Гуров уже собирался последовать за экспертом, когда за его спиной снова раздался голос Димы.
— Это там его убили? — спросил мальчик, вытягивая руку в направлении открытой двери. — В том номере?
— Да, — резко обернувшись, ответил Гуров.
Мальчик неожиданно схватил полковника за рукав и энергично затряс рукой.
— Но он совсем не сюда входил! А вот сюда!
И показал на соседнюю с номером Никонова дверь. Гуров нахмурился.
— Ты что, видел, что он сюда входил?
— Да, — уверенно заявил подросток. — Именно сюда!
Гуров повернулся к директору гостиницы. Полянский, казалось, готов был прожечь несчастного мальчика-инвалида глазами, превратить его в радиоактивный пепел… Впрочем, возможно, полковнику это показалось… Все равно надо будет проверить…