– Да, Игнаша, риск просто минимальный. Просто, можно сказать, никакого риска на этот раз практически нет. Ребята уже на месте, я недавно разговаривал с Борей, да, впрочем, ты слышал.
– А вот это совершенно напрасно, – с досадой произнесла я, поняв, что Милютин с его гиперактивностью снова влез куда не надо. – Чем меньше контактов, тем больше шансов сохранить секретность. Если вы будете на весь свет трубить о каждом своем шаге, то не знаю, как сможем мы…
– Почему же на весь свет, – как-то даже обиделся Милютин. – Просто хотел позвонить, убедиться.
– Хорошо, Сергей Вадимович, я поняла. Но, если вам не трудно, после того как мы приедем на место, постарайтесь, пожалуйста, никуда не звонить и проявлять минимум инициативы. Договорились?
– Договорились, – недовольно буркнул окончательно обидевшийся Милютин, но мне было не до его эмоций.
Сейчас главное – обеспечить успех задуманного дела, а уж с разными нежными чувствами можно будет разобраться после.
По пустым магистралям мы очень быстро доехали до места рыбалки. Медленно продвигаясь по грунтовке, ведущей сквозь деревья, по разным характерным признакам я догадалась, что группа на месте. Ребята разместились именно в тех точках, которые я указала, и, надо признать, замаскировались отлично, так что, если бы я заранее не знала, что вот тут-то и вон там-то должен находиться посторонний, я ни за что не догадалась бы, что он там есть.
Остановившись на лесной опушке, я вышла из машины и помогла выбраться Столетову. Милютин со своими удочками ушел вперед, а я, провожая Столетова следом за ним к берегу, передала ему свой телефон, а вместе в ним и последние инструкции.
– Просто ловите рыбу, – наставляла я. – Помните, что за вами наблюдают несколько человек, специально приехавшие сюда, чтобы обеспечить вашу безопасность. Если что-то покажется вам подозрительным, какой-то странный звук, движение или еще что-то, – просто заходите вот за эту глыбу и спокойно стойте там, пока ситуация не нормализуется. Думаю, что с воды на нас нападать не станут.
Оставив друзей заниматься удочками, я окинула взглядом окрестности и, не найдя ничего подозрительного, зашла за деревья. Стараясь не шуметь и не шуршать, я начала постепенно и осторожно, на каждом шагу внимательно осматриваясь, продвигаться к заранее намеченному укрытию.
Место, которое при вчерашнем осмотре я выбрала для собственной дислокации, представляло собой во всех отношениях удобный плацдарм и для наблюдения, и для возможных оперативных действий, если таковые понадобятся. Естественная возвышенность, благодаря перепаду высот на местности находившаяся как бы обособленно от всего остального, в то же время была довольно близко к объезду. Прекрасно видя оттуда, что происходит на берегу, я смогла бы добежать до того же Столетова за считаные секунды.
Пригорок, расположенный на левом краю линии, по которой заняли оборону «мальчики» Милютина, лицом обращен был на них, а с тыла представлял крутой обрыв, почти отвесной стеной спускавшийся в озеро. Неровная поверхность с торчащими там и сям каменными глыбами и просто приподнятыми участками земли представляла много возможностей для укрытия и позволяла наблюдать за всем, что происходит вокруг, самому оставаясь незамеченным.
Я и наблюдала.
Ни сном ни духом не подозревая, какой на сей раз лично меня ожидает сюрприз, внимательнейшим образом я следила за куском берега, где столбом стоял явно не знающий, как ему вести себя, Столетов и расхаживал туда-сюда окончательно расслабившийся Милютин. Нужно было к тому же поглядывать на видный отсюда небольшой участок дороги, ведущий к заградительной линии, которую заняли бойцы. Занятая этими важными делами, я слишком поздно услышала роковой шорох травы под чьими-то тяжеловесными шагами.
Я не успела обернуться и рассмотреть. Тонкая и прочная удавка в мгновение ока, мелькнув перед глазами, впилась в горло. Единственное, что удалось мне сделать, – мгновенным рывком, почти на уровне мышечной памяти, вздернуть руку и поднести ее к шее за долю секунды до того, как мой тайный недруг изо всей силы начал затягивать петлю.
Хрипя и извиваясь ужом в тщетных попытках вырваться, я уже начинала видеть проплывающие в воздухе красивые зеленые круги и чувствовала, что вот-вот потеряю сознание. Мои лодыжки в это время уже перехватывал второй дюжий парень, поспешивший на помощь другу.
Все были близко. В двух шагах сидели между деревьев тренированные бойцы, для которых разобраться с этими уродами было делом нескольких минут. Чуть подальше, на берегу, находились двое мужчин с телефонами, которые, если уж сами не смогли бы помочь, могли эту помощь вызвать. Но задыхавшаяся и как клещами стиснутая со всех сторон, я не могла даже как следует вдохнуть, не то что издать какой-то звук. Старики мирно рыбачили, а ребята бдительно караулили пустой лес, не зная, что все главное уже происходит.
– Эх, да у нее тут, – уже теряя сознание услышала я откуда-то очень издалека удивленный возглас и еще успела догадаться, что это парень, державший меня за ноги, обнаружил ножи, укрепленные на лодыжках.
Эта секундная растерянность и стала той неожиданной причиной, благодаря которой ситуация изменилась на прямо противоположную и инициатива перешла в мои руки.
Воспользовавшись коротким замешательством бандитов, я собрала последние силы, винтом крутанулась на месте, так что оказалась лицом к душившему меня ублюдку. Основное давление петли приходилось теперь на заднюю часть шеи, и, глотнув воздуха, я ощутила небывалый прилив сил, а главное – такую ярость, что, кажется, могла бы сейчас загрызть их просто зубами.
Наверное, это отразилось на моем лице, потому что бандит, пытавшийся задушить меня, замер с каким-то ошарашенным видом и окончательно позабыл про свою веревку.
Я же, оттолкнувшись ногами, всем корпусом налетела на него, повалила на землю и уже занесла руку за спину, где в потайных гнездах жилета притаились два отличных немецких ножа, но вдруг почувствовала страшной силы удар в затылок, после которого перед глазами мелькнула ослепительная вспышка света и непосредственно вслед за этим мир мой накрыла непроницаемая тьма.
* * *
– … да не сюда, не сюда! На грудину нужно давить! На грудную клетку. Вот так вот, смотри, – доносилось до моего слуха откуда-то из мутного марева. Непосредственно вслед за этими словами я ощутила сильный толчок в область груди, после которого разразилась жесточайшим кашлем.
– Ага! Есть! – победно кричал кто-то над самым ухом. – Я ведь тебе говорил. Нас специально учили. С возвращением, Евгения! Теперь вы снова на этом свете.
Пытаясь подняться с земли и осмотреться, я выплевывала последние остатки тины и прочего добра, застрявшие в горле, а Милютин, как всегда бравый и всем довольный, радостно комментировал происходящее.
– … а я смотрю – какая-то больно уж крупная рыба к нам плывет… – улыбался он, помогая мне подняться. – А это вон кто… И как только вас угораздило, Евгения? Вы что, плавать не умеете?