Леша угостил их чаем. Чаепитие в морге было для Евгения настоящей экзотикой. Он был в восторге!
Дома дверь им открыла Агриппина Павловна. На лбу у нее была холодная примочка. Яна сразу поняла, что ее домоправительница заболела, только не поняла пока, чем именно. У Агриппины Павловны на все заболевания было три безотказных вида лечения — чай с медом, водка с солью и холодная тряпка на лоб. Если у нее повышалась температура или подскакивало давление, а то и донимали одновременно головная и зубная боль — тряпка помогала от всего, словно была заговоренная.
— Ты не понимаешь! Это рефлексы! Все лечится рефлекторно! Раз! Холод на сосуды, и они начинают работать! Это если приложить холод, но можно и тепло. Раз! И возникает тепло в очаге воспаления, там расширяются сосуды, по ним устремляется кровь, несущая иммунные клетки, и быстрее гасится воспаление! Процесс лечения запущен… Мне самой сразу становится легче, — поясняла она Яне, в очередной раз прикладывая заветную тряпку на больное место.
— Да все это самовнушение! — не верила Яна.
Дело было не только в этом. Целебная красная тряпочка снилась Яне в страшных снах, потому что у Агриппины Павловны и так характер был не простой, а уж когда она себя плохо чувствовала, жизнь окружающих становилась невыносимой.
И вот Яна уставилась на эту красную тряпку, как бык на плащ тореадора. «Зря пришли… Еще и гостя привела…»
Агриппина Павловна вперилась взглядом в Евгения, правильно определив жертву.
— Здрасьте…
— Агриппина, ты заболела? — осторожно поинтересовалась Яна, влезая в туфли.
— Какая ты понятливая. — Домоправительница подбоченилась.
— А что у тебя болит?
— Сердце и голова болят постоянно, с тех пор как с тобой связалась… Совесть-то хоть какая-никакая у тебя есть? Дома не ночуешь, потом звонят с кладбища и говорят, что ты там… Еще таким противным пьяным голосом… Просто с ума сойти! Что я должна была подумать? В моем возрасте уже опасны такие потрясения. Я ойкаю, хватаюсь за сердце. А мне: «Да вы не беспокойтесь! Яночка жива, она только подойти сейчас не может, она в гробике лежит!» Какая прелесть! В гро-би-ке! Почти как в сказке! Он у тебя не хрустальный был? А это, видимо, тот самый принц, который разбудил горячим поцелуем? Вид у него, прямо сказать, неважнецкий…
Яна от стыда залилась краской, особенно после того, как обратила внимание на Женин взгляд.
— Агриппина Павл…
— Стыда нет, и совести тоже! — прервала ее Агриппина. — Уж лучше бы вообще не звонили, чем такое мне говорить!
— Да мы все пьяные были… Ну что ты в самом деле? С кем не бывает? Ты же меня знаешь!
— Могла бы и сама позвонить… — поджала губы домоправительница.
— Так в том-то и дело, что не могла… Это Леша, наверное, позвонил… Он совсем никакой был, его потом чуть не похоронили в гробу… Перепутали с покойником! Ой! — вовремя остановилась Яна.
— Вот ты сама-то соображаешь, что несешь? Да еще при чужих людях! — Агриппина Павловна сделала акцент на слове «чужих». — Кстати, этого типа ты на кладбище отрыла? Он же оттуда? Из этой же компании? Это как надо было пить, чтобы тебя потом на следующее утро перепутали с трупом? А у тебя что с лицом? Словно лопатой приложили… Тоже зарыть хотели? Или добивали, чтобы захоронить и выполнить план? — проявила излишнюю наблюдательность, сама того не подозревая, Агриппина Павловна.
— Не сердись на меня! Другие тут ни при чем! Это — моя домоправительница, моя спасительница Агриппина Павловна, а это Евгений — наш гость из Дании. Вот вы и знакомы! — Яна с трудом смогла вставить несколько слов.
— О господи! Опять иностранец! — перекрестилась Агриппина Павловна, явно намекая на чеха Карла Штольберга, последнюю любовь своей несносной Яны.
— Не сейчас, — прошипела сквозь зубы Яна и наконец-то смогла протиснуться мимо монументальной фигуры Агриппины в квартиру.
Разговор на лестнице явно затягивался. Евгений сделал то, чего, по мнению Яны, не стоило делать. Он очень галантно поцеловал руку домоправительницы.
«Ну, все! Хана ему!» — мгновенно вспотела Яна, зная, что Агриппина не любит таких внешних проявлений галантности. Но та почему-то заулыбалась и, схватив Женю под руку, прямиком потащила его на кухню. Это означало одно — человек принят и сейчас его накормят до отвала. И попробуй только откажись!
— Есть-то будете? — спросила Агриппина Павловна, косясь на Евгения, который схватился за плечо, потому что из-за слишком резких движений ударился о косяк кухонной двери.
— У вас очень вкусно пахнет, а я с дороги. Я бы не отказался, — честно ответил Женя, улыбаясь и правильно понимая, что в этом доме отказываться уж точно нельзя.
— Вот и славно! Мойте руки и за стол, — смягчилась Агриппина Павловна.
— Ты произвел на нее хорошее впечатление, — шепнула Яна Евгению на ухо.
— Произвел! — крикнула домоправительница, в очередной раз доказывая, что у нее с годами, может быть, здоровье и ухудшилось, но слух остался острым. — И поэтому я хочу спросить у Евгения, как давно он знает тебя? Как долго вы знакомы?
— Совсем чуть-чуть, совсем недавно, — ответила за него Яна, словно объясняя, что никаких серьезных отношений с этим парнем у нее нет.
— Так беги от этой женщины! Беги, как бегут от цунами! — воскликнула Агриппина Павловна.
— Ни разу не видел, чтобы кто-то убежал от цунами, — честно ответил Евгений. — Хотя и пытались, залезали на деревья, на верхние этажи…
— Вот и ты попытайся, сынок, попытайся! — похлопала она его по плечу, от чего Евгений снова поморщился, а Яна рассердилась.
— Не трогай его за плечо! — не выдержала она. — Женя ранен.
— Вот о чем и речь! Беги! — хлопнула тряпкой по столу домоправительница.
— Хватит вам, ей-богу! Словно уж хуже меня и нет никого! — надулась Яна.
— Ну, если я не права, расскажи, чем ты сегодня весь день занималась? Чем ты была занята? — уточнила домоправительница.
— Ладно, ладно… Поняла, что ты хочешь сказать!
— Вот и молчи! Ты вечно попадаешь в какие-то непонятные места, то на кладбище, то в морг, то…
— Так получается! Я не специально! Ты же знаешь!
— Золотые слова! Но близким твоим от этого не легче! Евгений, она бросила своего мужа — человека кристальной души! — снова обратилась Агриппина Павловна к парню.
— А это-то тут при чем?! — возмутилась Яна.
— Потом она бросила того, ради кого бросила мужа! — продолжала Агриппина Павловна. — Она и вас бросит!
— Мы еще не вместе, чтобы меня бросать. — Женя рассуждал здраво.
— Как много надежды в слове «еще», — усмехнулась Агриппина Павловна и принялась расставлять на столе бесчисленные тарелки, горшочки и вазочки с едой, словно намереваясь закормить их до смерти.