Посмотрев на баржи, Беторикс покачал головой:
– Что тебе и сказать? Похоже, время-то у нас есть. Летагон, поможешь? Уж сходи с парнем.
– Помогу, господин, – охотно кивнул давно уже изнывающий от безделья Капустник. – Гляну, что там у них с телегой. Я ж плотник.
– Ну, вот и славно. Смотри, только долго там не задерживайся – баржи ждать не будут.
– Не задержусь, – поклонившись, улыбнулся слуга. – Что же до барж, так думаю, что никуда они до завтрашнего утра не денутся, похоже, здесь мы и заночуем.
Проводив взглядом быстро скрывшихся за кустами парнишку и Летагона, молодой человек посмотрел на уже явно клонившееся к закату солнце. А кажется, только что полдень был… Однако пролетело времечко, не заметил – и как.
От нечего делать Беторикс походил вдоль кустов, поискал ягод. Нет, не малины – до той еще было рановато – смородины. Нашел – еще зеленые, кислые, такие же, как и крыжовник. Бросил парочку в рот, пожевал, скривился, выплюнул. Нагнулся – показалось, вот тут на самой-то нижней веточке – самые спелые ягоды и есть, вверху-то если и были спелые, так их давно уж птицы склевали. Нагнулся…
И, услыхав свист, грохнулся лицом в траву, пополз, пробираясь сквозь колючки. Очень характерный был свист. И, как любой обстрелянный боец в Великую Отечественную, так и Виталий уже кое в чем разбирался. Еще только засвистело, а любой старый солдат-окопник уже сказал бы – это полковой миномет бьет, а это – снаряд семидесятипятка. Так и Виталий сейчас – сразу все понял, тем более, что лук и стрелы для римской армии вообще оружие не характерное, как, впрочем, и для галлов. Дротики, праща – это да. Но не стрелы. Стрелы здесь – экзотика. Наемники-парфяне! Или иные азиаты… которые никаких военных действий здесь, на территории Великой Римской Республики не ведут, но откуда-то ведь взялись! Малая Азия и все такое прочее… Митридатова война! Пленники, захваченные железными легионами Гнея Помпея и проданные в рабство уже здесь, в Риме! Проданные и сохранившие – очень хорошо сохранившие – все свои умения и навыки. Кто-то бежал из рабства, примкнув к многочисленным шайкам, а кое-кого под шумок сдавали в наем хозяева – хорошие лучники многим, очень многим, нужны. Особенно в столь смутное время. Жалости эти люди не ведали.
Затаившись в кустарнике, Беторикс осторожно поднял голову. Неужели – бродячая шайка? Воспользовались ситуацией и решили напасть. Не-ет! Тогда уж напали бы раньше… или, наоборот, чуть позже – в сумерках.
Черт! Летагон! А может, тот мальчишка разбойниками и подослан? Соглядатай! Все высмотрел, вызнал… Ладно, что гадать? Надобно выручать бедолагу Капустника. Выручать!
Так… что есть-то? Кинжал… Мало, конечно, но в умелых руках – и это неплохо, а руки у Беторикса умелые – все ж таки – гладиатор!
Чу!
Молодой человек вдруг явственно услыхал чьи-то крадущиеся, быстро приближающиеся шаги. Немного погодя раздался и голос:
– Он где-то здесь должен упасть. Тармак не мог промахнуться!
– Не мог? Да неужели? Что-то я не вижу мертвого тела.
Карнак Массилиец!
Гладиатор его сразу узнал по говору, а вскоре и увидал воочию – сквозь ветки.
– Ну, где? Где тело? Поторопился твой Тармак, а ведь заплачено было сполна!
– Ты же сам приказал поторапливаться. Ведь тот, второй… Пока его поймают!
– Ага-ага! И Капустника упустили. Вот и нанимай вас – сам рад не будешь. – Массилиец раздраженно взмахнул рукой. – Простого дела доверить нельзя. Ну, что ты так смотришь? Прищурился, словно змея ядовитая. Может, нож мне хочешь в спину всадить? А вот это напрасно! Если я не доберусь до корабля, весь Рим будет знать, что нанимать людей Мохтатого Карина дело зряшное.
– Да ладно, господин, ругаться-то! Никуда твои враги от нас не денутся, это я тебе говорю!
– Вот это-то меня и пугает. Давайте, доделывайте все и побыстрее, иначе… Иначе ославлю вас на весь ваш Велабр! Ну? Что стоим-то?
– Надо Тармака позвать, господин, и всех остальных.
Гладиатор скосил глаза: собеседником предателя оказался плюгавенький, припадавший на левую ногу, человечек лет тридцати, с наголо выбритой головой и ухватками деревенского ухаря, по собственной дурости схлопотавшего пятерик за хулиганство и на этом основании требующего от всей прочей кодлы самого неподдельного уважения и почета.
– Ладно, Сардиний, так, как ты сказал – и поступим, – примиряюще бросил Массилиец. – Зови Тармака и этого… парня… как его?
– Шавка, господин.
– Вот то-то, что Шавка! Пусть и толку от него мало, так хоть искать поможет.
Охотно кивнув, лысый «хулиган» проворно обернулся и засвистел… ну, точно, Соловей-разбойник или, точнее сказать, – мастер художественного свиста, каких почему-то много и в российском правительстве и в Госдуме). Ах, как свистел! Как заливался! Пеночка или там, коростель… Нет! Малиновка! Иволга… Иволга поет над роднико-ом… иволга в малиннике тоскуе-ет…
На зов явились двое – давешний босой мальчишка в штопаной тунике, тот самый, что позвал Летагона Капустника якобы чинить телегу, и длинный худющий парень лет восемнадцати-двадцати, с иссиня-черными кудрями и до чрезвычайности смуглый. На левом плече его висел лук, а на боку – длинный цилиндрический колчан со стрелами. Беторикс хмыкнул: может, этот доходяга, конечно, и был неплохим лучником, но на бойца никак не походил. Итак, если не считать мальчишку – трое. Из которых никто не вызывал у Галльского Вепря даже намека на уважение, скорее наоборот. Что ж, похоже, не стоило дожидаться остальных.
– Вот! – нагнувшись, громко закричал Шавка. – Вон следы! Вижу, вижу, он здесь полз. Где крыжовник!
– Поглядим… – прищурившись, коротко кивнул Массилиец. – Сардиний, пошли со мной – с лесу зайдем. А вы двое – здесь. Хорошенько посматривайте.
Двое! Доходяга и мелкий пацан! Хотя, доходягу не стоило сбрасывать со счетов – все-таки лучник. Ему и первый удар!
Гладиатор даже не стал никого убивать. Просто уселся поудобнее, подождал, когда Тармак подойдет поближе… Да выпрыгнул, словно черт из бутылки, да махнул кулаком!
Эх, и смачная плюха вышла! Так бы на сельских танцах гопников колотить.
Только зубы в кусты полетели, да кровавая юшка вокруг брызнула… Что же касаемо лучника… бедолага, вот уж, поистине, бедолага. Лежи теперь, отдыхай, в себя придешь не скоро!
– А-а-а-а!!! – встретившись с разъяренным гладиатором взглядом, малолетний Шавка заорал, словно резаная свинья, и опрометью бросился прочь – куда глаза глядели.
Виталий махнул на мальца рукой – черт-то с ним, пусть бежит, бить его, что ли? Лучше уж заняться теми, что заходят со стороны леса. Предателем и тем, лысым. Тоже не бойцы… впрочем, расслабляться не надо, ни к чему хорошему подобное состояние не приведет.
Выхватив кинжал, молодой человек нырнул в заросли… и вынырнул уже на опушке, в пяти шагах от преследователей. Ухмыльнулся: