Хозяин постоялого двора махнул рукой:
– Спрашивай, благородный Альфонс, спрашивай, коль уж начал. Это только в Герговии спрос дороже жизни стоит, а у нас здесь – можно. Не со всеми, правда. Со мной – да.
– Алезия! – тут же выпалил Беторикс. – О ней что-нибудь слышал? Имя запоминающееся, такое же, как зовется и славная крепость эдуев.
– Алезия? – нахмурившись, переспросил Кровопийца. – О-ой, паре-е-ень… Уж не о колдунье ли ты говоришь?
Виталий подскочил на скамейке:
– О колдунье?! Вот как! Ее тоже оговорили? Что с ней? Где она?
– А нигде! – снова усмехнулся корчемщик. – Вернее, никто не знает – где. Я так думаю – с Камуноригом бежала, а куда – одни боги знают. К слову сказать, славная была женщина, у нас, в Герговии, ее многие знали – открыто жила. Муж ее где-то пропал, не ясно было – то ли вдовой ее считать, то ли нет.
Молодой человек взволнованно потеребил бородку:
– А ты откуда про нее знаешь, дядюшка Сегум?
– Откуда и про Камунорига твоего – слухи! Городок у нас небольшой, почти все друг друга знают, я говорю о старых жителях, а ведь с Верцингеториксом из Алезии приехали многие. Вот и женщина та, о которой ты спрашивал, – она тоже приехала.
– И где же она жила?
– Как все вельможи – в крепости. Слуги потом, после ее бегства, исчезли. То ли запытали их до смерти, а, скорей – они сразу к ней приставлены были. Так, для пригляда.
– И что же, никто ничего не знает?
– Знал бы кто – давно б их нашли. Не-ет, куда-то далеко они убрались, я вот думаю – может, в Британию даже!
В Британию! Хорошо хоть не в Америку… за неоткрытием последней. Действительно – только слухи? Или правду говорят?
– Что, точно – в Британию?
– Сказал же – знал бы кто!
Что ж, понятно. Беторикс покачал головой и, заказав ужин, отправился со слугой прогуляться – привести мысли в порядок. Ну, хоть что-то узнал. Самую малость, да и то – бабушка надвое сказала. Та-ак… Дядюшка Сегум сказал, что Алезия в крепости жила, в доме… И что многие ее знали, так что выяснить адрес не составит труда… Ха – адрес! По-современному думать начал! Ладно, пусть так. Выяснить, где жила, установить дом, а там… если слуг нет, так осторожненько расспросить соседей. Уж всяко, хоть какая-то информация да всплывет, и будет она куда достовернее, нежели та, которую поведал корчемщик. Значит, нужно идти в крепость! Ага… идти. В самое логово! Эльхар, Камунолис, все прочие вельможи. А еще их рабы, амбакты, военные слуги. При дворе мятежного вождя его, Беторикса, каждая собака знает! Выходит, никак нельзя самому идти… Послать Литу? Кстати, а не пора ей перестать в мальчишечьем платье ходить? Нет, не пора. Девушка, женщина в древнем обществе – никто и звать ее никак. Только царицы да вдовы хоть какие-то права имеют и, даже можно сказать, – свободу. Остальные же полностью зависят если не от мужа, так от отца, от всех прочих родичей. Верный, странствующий со своим господином, слуга никаких подозрений не вызовет, а вот служанка… верная спутница… Самому смешно!
Молодой человек повернул голову и тихо позвал:
– Лита!
Собиравшая цветы девушка встрепенулась и, бросив свое занятие, подбежала ближе. Поклонилась:
– Я здесь, мой дру… благороднейший господин!
– Завтра с утра ты отправишься в крепость. Если начнут спрашивать, ответишь, как есть – мол безродный слуга, потерявший всех и ищущий себе нового господина, – Беторикс скептически осмотрел девчонку и хмыкнул: – Оденешься погрязней, это платье слишком шикарно. Надеюсь, у нашего доброго дядюшки Сегума сыщется какое-нибудь подходящее тряпье. Да! И испачкай чем-нибудь лицо… сажей, что ли… слишком уж ты завлекательно выглядишь. А вот прическа – да, замечательная, еще больше ее разлохмать.
Понятливо кивнув, Лита лукаво прищурилась:
– Можно мне сказать, господин?
– Говори.
– Это насчет твоих волос, господин… Все равно можно?
– Сказал же уже! Чего кота за хвост тянешь?
На розовых губках девушки заиграла ехидная улыбочка:
– Осмелюсь сказать, твои волосы – не волосы благородного человека! Слишком короткие.
– Да уж… обкарнала ты меня, постаралась, – отмахнувшись, вынужден был согласиться Виталий. – То-то я и смотрю, наш корчемщик обращается ко мне запросто. Небось, не видит во мне благородного.
Бывшая жрица хихикнула:
– Да уж, подкачали твои волосы, мой господин. Правда-правда! Так что мне там, в крепости, делать?
– Ах, да, – молодой человек перестал приглаживать волосы и дальше уже инструктировал подопечную очень серьезно, ведь от этого зависела ее жизнь. И – его.
– Будешь ходить, выспрашивать чего покушать – как все попрошайки делают, а главное – узнай, где не так-то давно жила некая молодая особа по имени Алезия, ее еще могут называть колдуньей.
– Та самая, о которой ты расспрашивал дядюшку Сегума? – склонив голову набок, словно бы между прочим поинтересовалась Лита. – Ой! Ой! Только не надо щелкать меня по носу, мой благороднейший господин! Ты ж обещал, правда-правда.
– Ла-адно, не буду… – Беторикс хмыкнул в кулак и откашлялся. – Уши бы тебе оборвать – слишком уж они у тебя длинные, то что не надо слышат.
– Я так понимаю – мои уши завтра в крепости очень даже кстати будут!
А ведь уела девчонка, уела! Молодой человек, не зная, что на это ответить, лишь мотнул головой да продолжал инструктаж дальше:
– В общем, расспросишь про эту Алезию, все запомнишь, выяснишь, где жила. Сама в тот дом не ходи, загляни в соседние – на жизнь пожалуйся, попроси чего-нибудь покушать. Заодно – потихоньку, только у слуг, выясни, что они про своих соседей – Алезию – знают. Напрямую ничего не спрашивай, все, как бы невзначай, к слову… вот, как меня сейчас про прическу спросила. Все поняла?
– Все, мой господин, – вмиг перестав улыбаться, девушка со всей серьезностью поклонилась. – Не переживай, я все исполню в точности, и даже более того.
– Вот я и боюсь, что – «более того»! Ничего лишнего не делай, поняла?!
Лита молча поклонилась.
Ненужную одежку для слуги молодой человек спросил у трактирщика еще вечером, сразу же после обильного ужина. Дядюшка Сегум не отказал, велел слугам дать «мальчишке» какое-нибудь тряпье.
Спалось Виталию не очень-то хорошо, во-первых, в постланном на помост сене, похоже, оказались блохи, а во-вторых, все постояльцы – а было их немало – хором храпели, переругивались, кричали во сне. Вот так «мотель», попробуй тут выспись.
Лита, впрочем, спала хорошо и крепко и, встав на рассвете вместе со всеми, выглядела свежо и мило. Вот это и плохо, что мило.
– Сажи из очага принеси.
Девчонка проворно исполнила приказание, после чего, вместе со своим господином покинула постоялый двор, прихватив выданное дядюшкой Сегумом тряпье.