Из-за белого облака сверкнуло золотом солнце, отразилось в синих волнах, ударило по глазам. Прищурившись, Валерий помахал рукой знакомому стражнику:
– Салве, Мунций. Что-то в городе нынче так много ваших!
– Салве, Валерий, дружище! Ловят беглых рабов – двух гладиаторов и девчонку. Рабы, кстати, из твоей бывшей школы, один Тевтонский Лев, другого не знаю.
– Ого! Тевтонский Лев в бега подался?
– Выходит, так.
– С чего бы это?
– Так он же германец! Вот и подался на север, к своим. А других, галла с девчонкой, сманил за компанию. Кстати, ты знаешь, бракатые опять восстали!
– Да ну?! – Ланиста округлил глаза. – Вот уж, поистине, не прошло и года! А это точно? Или так, слухи?
– Точнее не бывает! Сам Цезарь срочно прервал отдых и ведет свои легионы в Кельтику.
– В Кельтику, вот как? Ну, тогда беглецам некуда деться, их очень скоро поймают.
– Я тоже так думаю, – поправив на голове шлем, ухмыльнулся страж. – Деваться-то им некуда.
Сноб
Шкипер и хозяин «Посейдона», господин Амнезус Левкид – коренастый чернобородый грек, с продолговатым смуглым лицом и широкой грудью, покрытым диким темным волосом, – принадлежал к тому типу людей, редкостных смельчаков и авантюристов, кои не томились в гавани целую зиму, а надеясь на себя и милость богов, совершали каботажные плавания по всему южному побережью от Нарбо до Массилии. Правда, дальше – в Остию или Испанию не ходили, все же было страшновато.
Валерий отыскал нужного человека без особого труда: достаточно было пройтись до первой же портовой таверны да расспросить кабатчика. «Посейдон» уже приготовился к отплытию и лишь дожидался попутного ветра. Приземистый корабль с заваленной кормою, именуемый корбитой, имел одну мачту, а точнее, полторы – большая, главная, гордо возвышалась посередине палубы и несла один большой прямоугольный парус из серой шерсти, вторая же – гораздо меньше по размеру и сильно наклоненная – торчала на носу. Небольшой парус на ней звался долон, или «ловитель ветра». При погрузке мачта сия частенько использовалась в качестве крана. Кормовые и носовые якоря почти не отличались от привычных Виталию, для капитана на корме имелась каюта, а матросы размещались в так называемой кастерии, коя представляла собой и кают-компанию, и склад по совместительству. Единственные пассажиры – трое беглецов и ланиста – разместились здесь же. Особо комфортных условий кастерия не предоставляла – спали на голых досках, подстелив плащи. На корме же находился алтарь, и перед отправкой господин Левкид принес в жертву Нептуну купленного в гавани гуся. Кровь сцедили в море, а тушку зажарили – на носу имелась небольшая печка, так что первый день пути не голодали. Однако Алезия не имела аппетита, ибо сильно страдала от качки, да и Валерий сидел, привалившись спиной к борту, бледный как смерть.
Кариоликс ни с кем не общался, хотя ведь, черт, знал же латынь, и Виталию приходилось отдуваться за всех. Хозяин судна оказался большим любителем поточить лясы, особенно с новыми незнакомыми людьми. Хорошо еще, говорил в основном сам господин капитан, собеседникам достаточно было иногда скромно вставлять междометия. А сказать, что рассказчиком Амнезус Левкид был довольно нудным – это еще ничего не сказать! Виталий и раньше знавал подобных людей: говорят много, бессвязно, то вдруг примутся вспоминать свое прошлое, то пересказывать во всех подробностях просмотренные фильмы, а то сползут на рассуждения об историческом процессе и политике – и тут уж их никаким чертом не заткнешь, пока не завянут уши. В наше время они нашли удобный приют в Интернете, где можно делиться мудростью сразу со всем белым светом и бесконечно дискутировать с другими подобными же мудрецами. И всем хорошо: раньше в школах подобных зануд обычно били, а через сеть в морду не дашь, чем они и пользуются, зато всем прочим можно их просто игнорировать. А вот на «Посейдоне» Виталию уйти от древнеримского зануды было некуда, за что он не раз проклял свою злую долю!
– Ну, поплыли мы в Остию, о-о-от… – тянул капитан, будто давая себе время вспомнить, что там дальше. – Плывем, плывем, а нам навстречу – зерновоз, большой такой зерновоз, о-о-от… Двухмачтовая такая корбита.
– Амнезис, ты в прошлый раз говорил, там три мачты были, – улучив момент, поправил Виталий, подавляя зевок.
Историю эту за три дня пути он слышал уже в шестой раз, и все с новыми ненужными подробностями.
– Три? Ах, ну да, три. Значит это… плывет навстречу корбита, о-о-от… А что, я это уже рассказывал?
– Так, в общих чертах. Хотелось бы послушать подробное, если тебя не затруднит. Ты так интересно рассказываешь!
– А! Вот я о том и говорю, о-о-от…
Виталий внимал греку со всем терпением, благодаря чему у того не оставалось времени, да и желания, чтобы задавать вопросы самому.
– Высадить вас в дельте Родана? А зачем вам туда? Наверное, нужно в какой-нибудь городок поблизости? То есть не вам, а вашему хозяину…
– Он мне не хозяин, а патрон. А я – клиент.
– Да понял, понял я, что ты клиент, а те двое парней – рабы. Так ваш хозя… твой патрон плывет в Массилию – видать, по делам важным, а вас отправляет… ну, скажем, в Немаус или Арелат, тоже по делам, но, уже менее важными, что и без его личного участия сладятся. Так ведь? Ну, я и говорю, о-о-от.
Не будь Виталий так измучен хозяйской болтовней, он был бы даже благодарен греку, который сам придумал им легенду. Может, и пригодится еще! К тому же теперь он стал себе более-менее четко представлять, как и куда двигаться, ибо Алезия выражалась на этот счет как-то туманно. Она вообще не любила говорить о себе – ни о своем прошлом, ни о возможном будущем. Виталий даже не понимал, кто она, собственно, такая, кем была до попадания в лупанарий? Дочкой олигарха, хозяина усадьбы, или так, из клиентов, полностью зависимых от землевладельца-аристократа людей? На подобные вопросы юная женщина отвечал уклончиво либо вообще отмалчивалась.
Итак, дальнейший путь беглецов лежал на север, вдоль бурного Родана, который впоследствии будет называться Роной, несшего свои воды с арвернских высот на юг, в Средиземное море. Всю долина Родана заселяли галльские племена, верные Риму – вольки, воконсы, гельвиены, а дальше, на север – секваны и эдуи. Верцингеторикс, правитель арвернов и предводитель всех восставших, примерно в это время должен спуститься с войском в долину Родана, желая полностью подчинить себе эдуев и битуригов, а тем самым преградить Цезарю путь к расположенным на севере легионам. Римляне, наспех собранные Цезарем, сейчас как раз в долине – направляются в земли арвернов, надеясь разбить врага и быстрым маршем воссоединиться с легионами. Беглецам предстояло идти практически вслед за теми, только не в земли арвернов, а к секванам. А еще дальше на север начнутся земли эдуев и сенонов – города Бибракте, Алезия, где-то между которыми и лежит искомая точка в пространстве.