Его фривольная шутка, надо сказать, не произвела на меня особого впечатления – я уже знала, что подобные высказывания тут в порядке вещей. Чем-чем, а чрезмерно строгой моралью и ханжеством Таххар не славился.
– Я даже могу при большом желании разорвать колоду карт, – сообщила я, усилием воли гася боль в горящих от напряжения пальцах.
Он недоуменно уставился на меня, и тут я вспомнила, что в этом мире игра в карты неизвестна.
– Ну, таких, – я ткнула пальцем в половинки кредитной карточки.
– А, ну да, конечно. А скажи, Тэльда – твое настоящее имя?
– Да, а что? – Я слегка забеспокоилась.
– Просто очень похоже на артистический псевдоним. А сколько тебе лет?
– Двадцать семь. – Я уменьшила свой возраст: мне всегда говорили, что я выгляжу моложе своих лет.
– Замужем была?
– Не случилось, – коротко ответила я и только потом спохватилась, что по документам у меня целых два мужа.
– А уже пора подумать о семейном гнездышке.
– Это намек?
Он коротко рассмеялся:
– Ну, пока нет. А…
– Простите, почтенный Тцар, вы, конечно, вправе расспрашивать меня, коль скоро я у вас в доме, – произнесла я, тщательно выстроив фразу в соответствии с местными правилами этикета, – но, может быть, вы захотите сначала рассказать о себе?
Он некоторое время внимательно разглядывал меня:
– Ну что ж, хорошо. Мое полное имя Килан Сонд Тцар, я полноправный имперский подданный. Я, как ты, наверное, уже поняла, достаточно небедный человек. Владею долей в сельскохозяйственных и рыболовных корпорациях, акциями кобальтовых рудников и Генеральной Космической Компании, ну и еще кое-что по мелочи… Двое взрослых детей, дочери. Мое любимое занятие – летать на планере. Кстати, если хочешь, можем как-нибудь устроить воздушную прогулку. Сегодня не получится, конечно. – Он бросил взгляд на подсвеченные полной луной тучи. – Ну, что ты еще хочешь узнать?
– Ну, например, – протянула я, – я очень хотела бы узнать, где в данный момент находится и что поделывает жена почтенного Килана Тцара и мать его детей?
– А, вот что тебя беспокоит. – Он непринужденно улыбнулся. – Хорошо, изволь. Моя бывшая… – нарочито выделил он, – бывшая жена проживает в Тиотиокуане, в обществе очередного любовника. По крайней мере, так было полгода назад, когда я последний раз с ней связывался. Моя старшая дочь сейчас в Хендийской провинции, где живет с мужем, правда, судя по их образу жизни, внуков от нее я дождусь еще нескоро, если вообще дождусь. Младшая, – лицо его на миг потеплело, – учится в столичном женском лицее.
Он замолчал, и мы некоторое время сидели молча.
И впервые за все время – за те годы, как я покинула родину, – мне пришла в голову эта мысль: насколько, в сущности, абсурдно все то, что со мной случилось.
Как вообще такое может быть: я (что бы там ни было, а благородная йооранская дама из знатного семейства, насчитывающего тридцать два поколения) сижу тут, за невесть сколько миров от своего родного мира, на мохнатом ковре. И какой-то местный обитатель раздевает меня глазами и совсем скоро собирается меня на этих коврах разложить, может быть даже не удосужившись раздеться самому…
Впрочем, возвращаясь к реальности, подумала я, обитатель вовсе не «какой-то». Надо же, как все ловко получается: в первые же три недели пребывания тут мне удается подцепить местного миллионера, причем безо всяких стараний с моей стороны.
На миг возникло дикое предположение (видимо, во мне пробудился бывший лейтенант тайной полиции): что, если все это – хитро поставленная ловушка местных спецслужб, каким-то образом разгадавших нас?
Но я тут же отбросила эту нелепую мысль. Если бы нас в чем-то подозревали, давно бы уже сцапали. Да и не похоже это на ловушку.
Кроме того, я интуитивно чувствовала, что этот человек может быть нам очень полезен, хотя еще не представляла толком, чем именно.
Если даже и придется лечь с ним в постель… Что ж, переживу – я и не такое переживала.
– Скажи, ты давно в Лигэле? – Он вовсе не проявлял – по крайней мере, внешне – стремления немедленно «раскладывать» меня на коврах или где бы то ни было.
– Двадцать дней с небольшим.
– А как ты посмотришь на предложение показать тебе город?
– Прямо сейчас? Так ведь ночь… – произнесла я в некотором изумлении.
– Ну да. А почему бы и нет? Или ты боишься темноты?
Я никогда не думала, как это может быть приятно – просто идти по ночному городу с человеком, которого встретила два часа назад, просто гулять, беседуя ни о чем… И чувствовать, будто знаешь его всю жизнь.
Ведь в моей жизни их почти не было – мирных прогулок по ночным безопасным городам, бок о бок с человеком, которому почему-то хочется доверять.
Я вдруг представила себе, как мы с ним идем, вот так, тихо беседуя, по улицам почти забытого мной родного города – Йооран-ато.
Дождь прекратился. Ветер разогнал облака, и в их разрывах горели яркие южные звезды. Помнится, нас учили определять по расположению звезд абсолютное положение мира во временном потоке, но эту премудрость я давно забыла.
Да и зачем? Так ли это важно?
Я не представляла, куда мы идем, даже не задумывалась над этим…
Мы просто шли по тихим, совсем несовременно выглядевшим переулкам. Иногда присаживались на скамейки в маленьких сквериках, чтобы спокойно поговорить или послушать играющие на тротуарах оркестрики. Вино приятно кружило голову.
– По-моему, таххари – не твой родной язык, – произнес он посреди разговора.
– Я что, как-то не так говорю? – Я была искренне удивлена. Лингвестр не мог неправильно переводить. Или эораттанская штучка начинала барахлить? Было бы скверно.
– Нет, напротив, твой таххарский безупречен. Но это, как бы сказать поточнее, ну, что ли, механическая правильность. Обороты, какие ты употребляешь, манера произносить слова… Одним словом, чувствуется что-то такое…
Некие смутные подозрения опять шевельнулись в моей душе. Как, интересно, он это почувствовал? Он что, какой-нибудь филолог? Или, может быть, это специальные навыки? Да, не хотелось бы встретить здесь коллегу.
– Ты, я вижу, удивлена моей наблюдательностью? Что ж, я ведь не всю жизнь был богачом. И полноправным гражданином тоже не родился. Впрочем, я думаю, есть более приятные темы для разговора, нежели наше прошлое…
Мы несколько раз заходили в кафе и ресторанчики, попадавшиеся нам на пути.
Сидели недолго, выпивали по рюмочке слабого вина, перебрасываясь ничего не значащими фразами, и шли дальше.
– Ты не устала, Тэльда? – спросил он, когда мы вновь садились в машину.
– Нет, совсем наоборот. Мне очень понравилось. Спасибо за приятную прогулку.