На проклятой планете взбесилось и пошло вразнос все, включая погоду. Яростные шторма, налетевшие внезапно, едва не пустили их ко дну. После испепеляющей жары вдруг резко холодало, и снег сыпался на тропические цветы. Днем солнце раскаляло камни, так что они трескались, а ночью на них оседал иней. Почти каждый день путешественникам приходилось спасаться от смерчей, магнитные бури и полярные сияния делали почти невозможной радиосвязь между кораблями. Айсберги встречались даже в тропических широтах, а иссушающие самумы сменяли ледяные шквалы.
Берега, мимо которых они плыли, покрывали мутировавшие джунгли, превратившиеся в смертельно опасный радиоактивный ад, откуда не возвращался никто из сунувшихся туда смельчаков. И лишь изредка доносившийся из чащоб рев, от которого бегали мурашки по коже даже у самых бывалых, давал понять, какие твари обитают в их глубине.
Они плыли все дальше, и окружающее начинало отдавать откровенной чертовщиной.
Бывало, стрелка компаса начинала без причины сходить с ума, вращаясь во все стороны, а потом так же внезапно прекращала.
Иногда над горизонтом вставали смутные миражи каких-то фантастических городов, и моряки, случалось, узнавали свои родные места.
А однажды они наткнулись на огромный ледник, спускавшийся в бухту с невысоких гор, хотя вокруг было довольно тепло.
У них была карта, неизвестно как и кем добытая, на которой были обозначены нужные им объекты. Но она очень мало помогала.
В поисках атомных бомб они с большим трудом раскопали больше десятка бункеров, расположенных среди руин мертвых городов и зловонных радиоактивных болот, но внутри взору их представала только ржавая труха – все, что осталось от оборудования, – да следы давних каннибальских трапез их обитателей. Иногда мумифицированные останки их представали сплетшимися в последних смертельных объятиях, вгрызшимися зубами в иссохшую плоть друг друга.
И почти ежедневно они недосчитывались кого-то.
Многие подхватили лучевую болезнь, несмотря на розданные людям дозиметры, кто-то погиб, подорвавшись, когда пытался копаться в старой технике. Кто-то умер от укусов ядовитых насекомых – их обитало здесь несколько видов, – а трое были досуха высосаны во сне какими-то огромными мерзкими червями лилового цвета. Без малого два десятка отравилось насмерть при вскрытии очередных подземелий, когда из-под разрезанного автогеном бронеколпака вырвалось облако ядовитого газа. Еще столько же погибло в другом многоэтажном бункере: под ними провалились сгнившие перекрытия нижних ярусов. Некоторые начинали слышать зовущие их куда-то голоса, и их пришлось удерживать силой от попыток немедленно бежать на зов неведомо куда (скорее всего – в последний путь). А несколько человек бесследно исчезли почти на глазах товарищей, среди бела дня буквально растворившись в воздухе.
Двое решили искупаться в небольшой речушке, воды которой были прозрачны как хрусталь и не несли никакой радиоактивной грязи. Через несколько дней они умерли в мучениях – все тело покрывали незаживающие гнойные язвы, кожа отслаивалась и свисала клочьями.
Наконец, сам Ятэр жестоко пострадал в схватке с каким-то шестилапым хищником, напоминавшим одновременно волка и ящера.
Тварь, неожиданно набросившаяся на него из зарослей, выпустила ему наружу внутренности, и только эликсир спас тогда ему жизнь.
Его спутнику повезло меньше – тому просто откусили голову.
Люди роптали, но открыто возражать никто не смел, ибо хэоликийцы в подобных случаях неповиновения не прощали, а бежать было некуда.
Со временем становилось только хуже. Пыльные бури несли радиоактивный пепел, забивавший легкие. В течение полутора месяцев едва ли не каждый четвертый из уцелевших к тому времени, включая даже одного мага, погиб от непонятной болезни, превращавшей мозги в буквальном смысле в жижу, вытекавшую из носа и ушей, и даже чудодейственный эликсир не всем помог – да и запасы его почти мгновенно истощились. На них не раз нападали многочисленные группы дикарей, не пугавшихся их огнестрельного оружия, а иногда имеющих свое собственное. Во время одной из таких схваток погиб еще один маг – был убит шальной пулей в голову. На следующий день упал за борт и утонул капитан одного из судов, причем один из матросов потом клялся головой, что видел, как его утащило возникшее из-под воды щупальце в мачту толщиной. Из-за нехватки людей пришлось бросить корабль, потом другой…
Наконец, после того как в пасти крокодила-мутанта нашел свой конец командовавший походом островитянин, они приняли решение возвращаться. К тому времени из восьми судов осталось три.
При переходе их постигла катастрофа – корабли расшвыряло по разным мирам.
С попытавшимся стабилизировать проход магом случился жуткий припадок, в результате головной корабль выбросило в какой-то совершенно незнакомый мир, находящийся далеко в стороне от известных трасс. Куда девались остальные два корабля – так и осталось неизвестным навсегда.
Они пристали к пустынному берегу и разбили временный лагерь в надежде, что колдун выздоровеет и им не придется коротать в этом, возможно, безлюдном мире остаток жизни.
За месяц, пока маг приходил в себя, умерли еще несколько человек, получивших смертельную дозу радиации.
А потом в один из дней Ятэр сделал невероятную находку.
Сделал он ее совершенно случайно, в одиночку решив прогуляться по лесу.
Вообще-то, в глубину леса они избегали соваться – слишком свежи были воспоминания о жутких лесах погубленного своими обитателями мира. Но в тот день он изменил привычкам, вернее, вернулся к привычкам своего отрочества, когда лес был для него родным домом. И в зарослях он случайно наткнулся на эти руины. Теперь это была просто груда поросших густым мхом и лишайниками камней. Правда, каждый камень был величиной в человеческий рост и до сих пор, несмотря на пролетевшие тысячелетия, сохранял правильную кубическую форму.
Приглядевшись, он понял, что и сам камень не совсем обычный – во всяком случае, не похожий на гранит или базальт.
Взобравшись наверх, он обнаружил нечто вроде колодца, в глубине которого виднелись выщербленные временем ступени.
Спустившись вниз, он через десяток шагов наткнулся на двустворчатые ворота из матово-блестящего, не тронутого временем белого металла.
Он давно уже не был новичком, не раз слышал старинные легенды и мгновенно понял, что это такое. И принял решение, что будет делать дальше.
Ему не составило труда незамеченным вернуться на корабль и взять из судовой кладовой все, что нужно, благо уцелевшие были озабочены совсем другим, нежели слежка за собственным капитаном.
Металл, из которого были сделаны двери, устоял против инструментов, но уступил термитной шашке.
За ними взору его предстал широкий и одновременно низкий коридор, который вел под уклон, в темноту.
Пройдя метров сто, освещая себе путь масляным фонарем, Ятэр оказался перед такими же воротами, через которые попал сюда.