— Я знаю, но я не могу отказать ей и тебя уволить не могу.
— Ты пришел вытащить из меня добровольное согласие на увольнение, будто это была моя идея?
— Нет, я пришел, спросить у тебя, что мне делать?
— Не быть маменькиным сынком. Стелешься перед моей матерью. Боишься ее расстроить, а то вдруг, сочтет тебя недостойным ее общества.
— Не неси бред. Я хочу помочь.
— Ты хочешь для всех остаться хорошеньким, но извини, так не получится.
— Я не хочу, чтобы кто-то страдал.
— Ой, ой, посмотрите, Мать-Тереза во плоти.
— Ты издеваешься, а я серьезно.
— Издеваешься ты!.
— Тсс. Нас могут услышать. Будет очень странно выглядеть, если меня застукают в твоей комнате.
— Да ты еще и трус.
— Послушай, я понимаю, что ты злишься за тот день. Я погорячился, но ты и сама хороша, притащить наркоту на работу..
— Я не злюсь на тот день, я злюсь на твое существование в этом мире, твое присутствие в моей семье, ты как назойливая муха, которую хочешь убить, но поймать не можешь.
— Классное у тебя обо мне мнение.
— Какое есть, извини, другого не сложилось.
— Ладно, проехали. У меня возникла идея. Как на счет того, чтобы поехать завтра к Жанне и попросить ее вернуться?
— Она ни за что не согласится.
— А вдруг? Дадим ей денег на восстановление документов, если нужно, я попрошу отца похлопотать, чтобы процесс не затягивался.
— У меня нет денег.
— У меня есть. Это не проблема. Я не понял, ты хочешь сохранить работу или нет?
— Хочу.
— Тогда, ты в деле? — Андрей протянул мне руку, и я пожала ее.
— Я в деле.
Полгода спустя
Работа в книжном не приносит удовольствия, как ожидалось. Я ненавижу пыль, я ненавижу людей толпящихся в зале. Сегодня пятница, а это означает, что после обеда, я как всегда пойду в группу поддержки, которую тоже ненавижу. Сегодня я еще думаю, хочу ли я пойти или нет, я не пропускала ни одной встречи с начала момента, как записалась туда. Я хочу пойти, потому что мне нравятся истории этих людей, там я не чувствую себя одинокой, но в то же время, я не хочу идти туда, потому что снова начнутся вопросы, на которые я не хочу отвечать, я не хочу разговаривать, я не хочу впускать этих людей в свою жизнь, но мне нравится быть частью их жизни, слушать их проблемы, обдумывать их проблемы, предполагать «А что бы я сделала в этой ситуации?». Они видят меня три раза в неделю, они знают меня, как странную молчаливую девушку с поблекшими рыжими волосами и очками-нулевками в красной оправе, но они не знают, что меня в их жизни больше, чем меня в своей, они не знают, как сильно я наслаждаюсь их историями.
Наступает время обеда, я завариваю себе крепкий чай без сахара, пока он остывает, я возвращаюсь в торговый зал, чтобы закончить выкладывать часть привезенного товара по полкам.
— Жень. — Меня окликает мой коллега по собиранию пыли в этой дыре, я оборачиваюсь.
— Подойди, пожалуйста, на кассу, все на обеде, а я испачкал руки зеленкой, пытаясь открутить чертов колпачок.
— Хорошо. — Говорю я и иду на кассу.
Придурок, кто взял его на работу? Вечно во что-то вляпается, причем в прямом смысле этого слова.
— Здравствуйте. — Я поднимаю глаза и вижу знакомые черты лица, знакомую кожаную куртку и книгу «Изучение материков и океанов для начальной школы». Жвачка перестает жеваться, ухмылка сменяется опешившим выражением лица. Мне хочется заржать, он видит это, и я знаю, что это его бесит.
— Я подозревала, что ты умственно отсталый. — Я начинаю смеяться, не громко, сдерживаясь. — Теперь это подтвердилось. — Я бросаю взгляд на книгу в руке Рената. Он с усилием сжимает ее, я вижу это по чуть побелевшим костяшкам его пальцев.
— Заткнись, и просто пробей эту чертову книгу. — Парень бросает книгу на стол, а потом озирается по сторонам, трогает правой рукой свои почти черные волосы, затем трогает левое ухо. Не знаю почему, но мне интересно наблюдать за его нервозностью. Я пробиваю ему книгу и называю цену, Ренат протягивает мне деньги, я открываю кассу, кладу деньги сумасшедшего парня из группы поддержки и отсчитываю сдачу, потом закрываю кассу, протягиваю сдачу и при этом говорю:
— Ты интеллектуал да? — я снова смотрю на книгу.
— Это для моего брата.
— Ну да. Я так и подумала.
— Почему ты здесь? — Спрашивает Ренат.
— Я здесь работаю.
— Нет, я имел ввиду, ты не пойдешь сегодня в центр?
— Как раз собиралась идти, но тут появился один недоумок с книгой для первоклашки и мне пришлось идти пробивать эту книгу.
— Понял. Могу подвезти, если хочешь.
— Обойдусь.
— Я серьезно, поехали, прокачу с ветерком.
— Я не поеду с твоими предками.
— Я сегодня один. Мне разрешили взять байк.
— Странно, что таким неуравновешенным, как ты, доверяют байк.
— Не доверяют, но я вроде как заслужил. И раз я заслужил обратно свой байк, я определенно заслужил красивую девушку на этот байк.
— Нет, определенно, нет.
Стоп. Он только что назвал меня красивой? Это один из его садистских подкатов? Я уж точно не куплюсь на этот бред.
— Ладно, как хочешь, я бы на твоем месте тоже не поехал, это спортивный аппарат, ты наверняка, испугаешься.
Я? Нет, я не испугаюсь, но этому чуваку об этом знать не обязательно.
— Да, ты прав. — Коротко отвечаю я и ухожу в раздевалку, беру свою сумку и выхожу на улицу.
Ну, офигеть теперь, он еще здесь, стоит, облокотившись на черный блестящий мотоцикл.
— Я же сказала, что не поеду.
— Я это понял.
— Тогда чего стоишь тут?
Я иду по тротуару вдоль дороги, слышу рев мотора мотоцикла, который уже догнал меня.
— Ты пойдешь туда пешком? — Кричит чокнутый тип из группы поддержки.
— Да. — Столь же громко, отвечаю я.
— Все может быть проще.
— Я с тобой не поеду. И я всегда, хожу пешком, так что отвали и прекрати загрязнять окружающую среду своей железякой.
Мотоцикл притормозил, Ренат спрыгнул с него и, схватив меня за руку, повернул лицом к байку.
— Матильда. — Говорит он, и я понимаю, что он обращается к своему мотоциклу.
Что? Матильда? Пфф..
— Это самая несносная девушка, которую я встречал. — Он указывает на меня, и я усмехаюсь. — Самая несносная девушка, которую я встречал, это Матильда, — любовь всей моей жизни.