Моя голова уже не болела, но теперь, кажется, болела душа. Да, пускай это, кажется столь же пафосно, как и все мои изречения о том, что без Алисы моя жизнь, кажется, не имела бы другого смысла — пускай. Так или иначе, мы ещё долгое время гуляли в молчании. Теперь я уже точно понял, что вести её куда-то — это пустая трата денег и моих сил. Мне было тяжело идти с ней рядом, чего уж говорить о том, чтобы сидеть рядом с ней в каком-нибудь месте. Мне было очень тяжело.

Теперь она не держала меня за плечо, как раньше. Не смотрела на меня исподлобья, как это было в нашу первую прогулку. На мой вопрос: «Почему?», она ответила примерно так:

— Я боюсь теперь, когда ты меня лапаешь.

В ответ, я начал тянуть к ней руки ещё сильнее, а она в ответ лишь сильнее изворачивалась.

— Не трогай меня! — воскликнула она, уставшим голосом, с примесью отчаяния и злобы.

— А что такое? Почему ты боишься?

— Ну… — она замолкла.

— Почему?

Она продолжала молчать.

— Или я буду тебя лапать, или ты ответишь почему! — улыбнувшись, словно из последних сил, пригрозил я.

— Потому что! — разразилась она. — Потому что раньше я могла трогать тебя, совершенно не боясь, что нас кто-нибудь застукает.

— А теперь что?

— Если я скажу тебе — для тебя эти слова будут самые лучшие, за весь сегодняшний день.

— Так в чем проблема?

— Проблема в том, что больше мы не сможем встречаться. Даже вот так, просто гуляя.

— Тогда я попробую угадать…

Она лишь молча кивнула в ответ.

Я примерно догадывался, что она имеет в виду. Вероника сказала мне о том, что я нравлюсь Алисе. Видимо, она решила мне признаться в этом сама. Какого черта? Разве этого и так было не видно? Разве стала бы она ко мне приходить рано утром, чтобы позвать меня гулять? Разве стала бы сама писать мне в интернете, пытаясь разузнать, как у меня прошел очередной день? Разве стала бы она сама двигаться навстречу ко мне во всех смыслах, если бы я ей не нравился. Я придумал ответ.

— Потому что ты как-то не так на меня смотришь, — начал я немного издалека. — А если точнее, то все дело в том, что я тоже тебе нравлюсь.

— Тебе Вероника сказала? — единственное, что она спросила в ответ. — Ей ничего нельзя доверить.

— Пожалуй, да, — согласился я. — Но так какого черта? Ты мне нравишься, я нравлюсь тебе, так в чем проблема? Почему ты не можешь бросить своего парня, и быть со мной?

Она молчала. Она точно услышала все мои слова, до последнего, и теперь, кажется, готовила для меня свой ответ. Оставалось лишь подождать. Или нет. Возможно, я должен был остановить её, взять в свои руки её пухлые щеки, и в конце концов поцеловать. Возможно, тогда она бы напрочь забыла про своего Колю. А что если нет? Не важно.

— Не знаешь, почему я не могу бросить своего парня, ради тебя? — уточнила она, выдержав достойную паузу.

Теперь уже промолчал я, типа, как в знак согласия. Она поняла этот мой знак.

— Потому что, — начала она, — в эти выходные я поеду к нему в Омск. Он уехал туда, чтобы решить вопрос со съемом квартиры. Сейчас он живет там у друга. Я приеду туда, и если он сделает мне предложение — я соглашусь. А самое скверное знаешь, что? То, что по приезду в Омск, я напрочь забуду о том, что есть такой парень как ты.

Это было ударом ниже пояса. То взлет, то падение. То она говорит о том, что я пытаюсь поссорить её с её же парнем, а потом объясняется мне в своих чувствах по отношению ко мне. Теперь же она закончила на том, что она и имени моего в этом своем сраном Омске не вспомнит. Какая же тварь. Блядь. Мразь! Вертихвостка, а ещё… а ещё мразь, и плевать, что я только что писал об этом. Хотелось только одного — хотелось дать ей пощечину, жирную такую, и уйти обратно домой. Оставить её прямо на улице. Довести её до слез, и уйти.

Вместо этого пришлось играть роль старого башмака, у которого вместо сердца уже давно большая дыра, и притворяться, будто я сделал бы так же. Если бы я был на месте Алисы. Но я бы не был. А если бы все-таки был — держал бы свой язык за зубами, ведь говорить такие вещи — это просто низость. Низость, или верх эгоизма — как вам будет угодно.

— Да ты гонишь! — усмехнулся я. — Ты ведь говорила о том, что планируешь выйти замуж только через пару лет, чтобы родить ребенка через пять. И что — ты вот так вот выйдешь за него? Вы ведь даже не жили вместе никогда. А что если у него скрытая форма рака, или он типа ссытся в постель?

— Я буду его выхаживать.

— Да конечно!

— Ой все, завали ебало! — гаркнула она.

— Чего? — протянул я.

Алиса не ответила. Ускорив шаг, она ушла куда-то вдаль. А потом я нашел её на автобусной остановке. Оставался только один вопрос, который не давал мне покоя, я не подумал о нем, когда мы гуляли, и потом ещё очень долго жалел о том, чего так и не спросил. Я положил руку на её плечо, и сказал ей тогда, на остановке, следующее:

— Я буду тебя ждать, — ровным голосом, подытожил я, — если ты выйдешь замуж за него — я буду за тебя безгранично рад, но если нет — ты знаешь, где меня найти.

Она ничего не ответила. В который раз решила пропустить ответ безоговорочным молчанием. Я не знал, когда мы встретимся с ней в следующий раз. И встретимся ли ещё когда-нибудь вообще. Внезапно на остановку подошел автобус. Убрав мою руку со своего плеча, она подалась к средней двери, а я остался буксовать. Хотелось сказать ещё что-то. Какой-то пустяк, от которого у Алисы сорвало бы крышку, и она прижалась ко мне, всем своим телом, но, пожалуй, так если где-то и могло бы быть, то только в мультике по телеку.

Она уехала, а я остался на остановке. Я проводил её взглядом, а после вернулся домой.

17

Вечером того же дня, я написал Алисе в интернете. Спросил, почему она так уверена в том, что Коля позовет её замуж. На самом деле, это был далеко не тот вопрос, о котором я вспомнил намного позднее — нет. До того вопроса прошло ещё очень много времени. Пожалуй, пока я сохраню его в тайне, а расскажу о нем, как раз в тот момент, когда придет время.

Алиса ничего не ответила. Она даже в интернете меня игнорировала! Я написал снова, а потом снова. Ответа не было. Я видел, как она читает мои сообщения, но ответа не было. Внезапно, ноутбук раздался звуком нового сообщения. Это была она

— «Если бы мы были вместе, то чем бы отличались отношения?» — спросила она.

— «По большей части — ничем» — ответил я, без попытки наебать её.

Я ведь понятия не имел о том, что бы сделал, если бы мне посчастливилось на самом деле её отбить. Я старался не загадывать, попутно решая только те проблемы, которые возникали, время от времени. Все-таки загадывать что-либо, в отношениях с занятой девушкой — это вверх глупости на земле.