– Буду скучать, – призналась Лучиана.
– И я тоже, – ответил Лука.
– Тебе придется взять на себя заботу о родителях, – продолжила сестра. – Марко интересуется только женщинами, а Серена рано или поздно выйдет замуж и покинет родной дом. Вся надежда только на тебя.
Он кивнул.
– Останусь с ними даже после женитьбы, чтобы помогать и поддерживать. Но ведь мама ни за что не признается в собственной слабости.
Лучиана рассмеялась.
– Так же, как и я. Учти, однако, что когда помощь и в самом деле понадобится, она воспримет ее естественно и не поймет, что ты за ней ухаживаешь. – Она встала, крепко обняла брата на прощание и поцеловала в щеку. – Мы уедем на рассвете, а сейчас светает рано. Береги себя и будь счастлив.
– И тебе желаю счастья, сестренка. – Лука поцеловал в ответ, но больше не прибавил ни слова. Больно было сознавать, что расстаются они скорее всего навсегда. «Интересно, Лучиана переживает расставание так же тяжело?»
Утром, едва забрезжил рассвет, граф и графиня Лайл покинули Лондон и отправились домой, в поместье Уай-Корт. Острой необходимости спешить уже не было, однако обоим не терпелось вернуться к привычной, размеренной жизни. Граф снова занялся управлением большим и сложным хозяйством, а графиня проводила время в заботах по дому, время от времени выезжая в деревню, чтобы навестить крестьян.
Новый образ жизни резко отличался от привычного, однако ничего иного Лучиана не желала. Если ей чего-то и не хватало, то только ребенка, однако Балия уверяла, что малыш обязательно появится – особенно если учесть, сколько времени супруги проводили вместе в постели.
– Вы замужем всего лишь несколько недель, миледи, – напомнила горничная.
Услышав саркастическое замечание, Мали захихикала, однако заметила строгий взгляд наставницы и тут же смущенно покраснела.
Король прислал лорду Лайлу письмо, в котором сообщил, что самозванец был коронован в Дублине под именем Эдуарда VI, а это означало, что следует ждать войны. Война действительно началась: приверженцы Йорков высадились в Ланкастере и уже направлялись к Пеннинским горам. Графа Лайла призвали присоединиться к войску короля.
– Почему ты должен воевать? – встревожилась Лучиана. – Во Флоренции знатные горожане не принимают участия в битвах; для этого Лоренцо Медичи содержит армию.
– В Англии любой мужчина, будь он высокого звания или низкого, считает своим долгом поддержать короля в час испытаний. Не волнуйся, поход закончится быстро: успокоим мятежников раз и навсегда. Жаль, что после разгрома в битве при Босворте Йорки снова подняли головы.
– Возможно ли, что этот юноша и в самом деле тот человек, за кого себя выдает? – усомнилась Лучиана.
– Нет. Сыновья короля Эдуарда исчезли из Тауэра, и больше их никто не видел.
– Когда ты вернешься?
– Сразу, как только разгромим мятежников, любовь моя. С удовольствием остался бы дома, но отказаться не могу. Хуже всего то, что придется взять с собой небольшой отряд и не все из этих людей вернутся: предстоит тяжкий бой за королевство.
Лучиана подумала, что синьоре Орианне никогда не приходилось провожать мужа на войну. Но, с другой стороны, сравнение здесь вряд ли правомерно: она живет не во Флоренции, а в Англии – в северной стране, где преданные сторонники короля готовы идти на битву за своего господина.
– Неизвестно, как долго будет продолжаться война, – печально вздохнула она. – Справится ли управляющий с поместьем в твое отсутствие? Что я должна знать и что должна делать, чтобы помочь сохранить Уай-Корт?
– Уоррел займется практическим хозяйством – землей и скотом, а всю бухгалтерию придется вести тебе, в том числе аккуратно учитывать приплод животных. В ближайшее время должны отелиться две коровы. Уоррел сообщит, кого они принесут – бычков или телочек, и ты запишешь в хозяйственную книгу. Мы сами выращиваем и производим почти все необходимые продукты. А если понадобится что-нибудь из вещей, сможешь купить у торговцев, которые время от времени приезжают в деревню. Я принимаю каждого, кто приходит с миром, и ты делай то же самое – даже в мое отсутствие.
– Понимаю, но надеюсь, что скоро вернешься, – ответила Лучиана. Она знала, что нередко войны тянутся месяцами. – Но как же узнать, кто друг, а кто враг? Что, если по неведению впущу в дом бунтовщика из стана Йорков?
– Армии встретятся на севере, – пояснил граф. – Вряд ли кто-то из мятежников зайдет так далеко на юг, ведь наше поместье граничит с Уэльсом, оплотом династии Тюдоров.
– Кто стоит во главе вражеского войска? – продолжала допытываться Лучиана.
– Граф Линкольн, один из последних отпрысков Плантагенетов. После смерти сына король Ричард объявил его своим наследником. Подозреваю, что лорд Ловелл тоже не останется в стороне.
Имена показались графине знакомыми, но лишь отдаленно, поскольку она оставалась в стороне от придворной жизни.
– Как по-твоему, они могут победить? – с тревогой спросила она.
– Исход войны непредсказуем, – ответил лорд Лайл. – Король располагает немалой силой, но и мятежники наверняка собрали значительное войско.
Больше всего на свете Лучиану волновало, сможет ли супруг вернуться домой целым и невредимым, однако ответа на этот вопрос Роберт не знал. Он обнял жену и попытался успокоить:
– Надеюсь, любовь моя, война закончится нашей скорой победой и больше никогда не повторится.
– И я тоже надеюсь, – тихо проговорила Лучиана. Мысль о расставании с любимым доводила до отчаяния, но разве хоть одна женщина на свете отправляла мужа на войну с радостью и по доброй воле? В эту минуту по всей Англии жены провожали своих мужей и понимали, что плакать нельзя: слезы лишь обостряют боль разлуки.
Лорд Лайл уехал утром в сопровождении отряда из двадцати всадников. Это были воины, постоянно охранявшие поместье. Рисковать жизнью необученных крестьян граф не хотел.
В дороге царившее в стране беспокойство было особенно заметно. В расположение войска Роберт приехал четырнадцатого июня и сразу отправился с докладом к королю, попутно заметив, что вокруг монарха собралось немало придворных сплетников.
Едва ли не с первых дней жизни Генриха Тюдора учили не доверять окружающим. В итоге он приблизил к себе очень немногих из придворных; на взгляд Роберта, это были самые достойные люди. Большинство же стремились получить выгоду для себя и своей семьи. В разговоре с другом король однажды заметил, что лучше быть осторожным, и граф согласился.
Джон де Вер, граф Оксфорд, приятельски кивнул Минтону.
– Сколько человек вы привели с собой? – деловито осведомился он.
– Двадцать всадников, – ответил лорд Лайл. – Вам, де Вер, известно, что поместье мое не самое большое.
– И все же вы сочли нужным приехать, – последовал лаконичный ответ.