– Уи, мон шер.
– И вы это… французский знаете? – совсем уж изумился молодой человек.
– А почему бы мне его не знать? Я, между прочим, в Сорбонне училась, давно, до войны еще… до той, первой, империалистической, как у нас принято называть. О, золотое время – бель эпок! С Клемансо была знакома… милый такой старичок, мон ами Жорж. Да и я была другой – тре жен э тре жоли – очень юной и милашкой. Да-да, молодой человек, что вы так недоверчиво смотрите?
– Да я ничего. А мотоцикл у вас неплохой.
– Мотор вот что-то чихать стал, – вдруг озаботилась ведьма. – Думаю – карбюратор. Вы завтра не глянете? Шофер все-таки, должны бы и в мотоциклетках разбираться. Ну, давайте, давайте, Лидочка, ваш ход!
– Обязательно загляну, – тут же заверил Радик. – Вот, прямо во время обеда и заеду. Часов в двенадцать – устроит?
– Буду ждать, мон шер. Дом-том мой знаете?
– Да знает, – махнула рукой тетка Конкордия. – Ой… бляха ты муха… Одна масть! Чую, Селестина, надают нам щелбанов нынче!
Эту ночь супруги провели в сарае. Хильда, конечно, выглядела исхудавшей, что ничуть не мешало ей проявить самую пылкую страсть. Сама же первой и начала, Родион все ж осторожничал – мало ли, как там у супруги со здоровьем? Ан нет… Юная женушка прилегла рядом, погладила по груди, потерлась щекою, пожаловалась:
– Я соскучилась…
И, быстро вскочив на ноги, сбросила с себя ночную рубашку – смешную, длинную…
Ай да Селестина, ай да ведьма! Ну, ведь вылечила же! Подняла на ноги. Какие там, к черту, доктора? Не годятся и в подметки… Кстати, там на болоте, мотоциклетный след – не ее ли?
Бригадир, да и Федот Степаныч знали уже, что молодая жена Родиона малость прихворнула, а потому отпустили парня на обед пораньше, не сказав ни слова.
Оставив ЗИС на обочине, молодой человек прошел через сад и, покосившись на BMW, вежливо постучал в дверь.
– И чего вы барабаните? Там же звонок есть.
Действительно – есть, вон – кнопка. А Рад как-то и не заметил.
– Здравствуйте, Селестина Ивановна!
– А, Родион… Подождите секундочку, сейчас я выйду. Присаживайтесь вон, в беседке, на лавочку.
Молодой человек так и сделал, хотя брался первым делом посмотреть мотоцикл – времени-то было не так уж и много. Но раз уж хозяйка сказала…
Усевшись в красивую резную беседку, небольшую, но очень уютную, молодой человек положил руки на стол в ожидании ведьмы, которая долго себя ждать не заставила, явилась – в длинном черном платье, с самоваром в руках.
– Чашки с полочки достаньте, мон шер амиии.
– Селестина Ивановна, мотоцикл бы сперва глянуть.
– А что на него глядеть? В порядке все с мотоциклом, – поставив самовар на стол, колдунья поправила сползшее на самый кончик носа пенсне. – Работает как часы. Я ведь не для ремонта вас позвала – для разговора. С глазу на глаз чтоб… Да и вы – я вижу – того же хотите, ведь так?
– Так, – отрывисто кивнул гость. – Можете меня на «ты» называть, так проще.
– Как скажете… скажешь. Ты чай-то пей – вкусный, на семи травах заваренный.
– Спасибо. Спасибо вам за Хи… за Лиду спасибо.
– Спасибо после будешь говорить – я ж ничего еще не сделала, – поставив чашку на стол, Селестина Ивановна взглянула на собеседника требовательно и жестко, совсем как Лаврентий Берия с висевшего в кабинете участкового портрета.
– Дня два-три, много – пять, невесте твоей жить осталось, – негромко произнесла ведьма.
Родион выронил чашку с недопитым чаем:
– Что?!
– И тебе – немногим больше.
– Но… но почему?
– Ты сам прекрасно знаешь, – собеседница прищурилась и стала еще больше походить на всесильного министра внутренних дел. – Вы оба – ты и твоя жена – здесь чужаки. Не наши! Из другого мира явились, ведь так?
– Ну, так… – нехотя признался Радик.
– Я это сразу почувствовала, когда Хильду-Лиду твою увидала… и потом – тебя. Вы – чужаки и не должны быть здесь, наш мир вас выталкивает, отторгает. Оттого все.
– Вы сказали – выталкивает. А не может вытолкнуть туда, откуда мы явились? Было бы здорово!
– Еще б не здорово, – согласилась ведьма. – Только вот невозможно это.
– Да как же невозможно! – волнуясь, выкрикнул Родион. – Ведь мы же оттуда пришли, прошли как-то. Почему же нельзя обратно?
– Теоретически, может, и можно, – собеседница снова кивнула, едва не потеряв пенсне. – Только я вот не знаю – как. Нет, про Чертово болото я знаю, но никогда не пробовала пройти, не пыталась даже.
Гостю вдруг показалось, что эти слова ведьмы слишком уж противоречили ее предыдущему заявлению: то не знает, то знает, но не пыталась.
– Так-таки не знаете? Живя у такого места… За столько лет.
– Настойчивый ты, мон шер, – нехорошо улыбнулась старуха. – На откровенность меня вытягиваешь? Что ж, не хотела говорить, но…
Она сейчас стала еще больше походить на Берию, не на настоящего Берию, а на того карикатурного монстра, садиста и сластолюбца, что рисовали слабому на голову обывателю желтые перестроечные газеты. Это пенсне, тонкие, сурово сжатые губы, злой безжалостный взгляд.
– Не хотела говорить, померли б вы и что? Но, если уберетесь подобру-поздорову – это тоже неплохо, даже лучше еще. Только – хлопотно.
– Да что нам эти хлопоты!
– Кровь нужна. Твоя – чтоб женушке жизнь продлить, хоть на неделю.
– Всю забирайте!
– И еще – чужая. Это чтобы попытаться уйти.
– Как это – чужая? – гость вскинул глаза.
– А так! Ты должен принести в жертву двух человек, – строго сказала колдунья. – Одного – за себя, другого – за женушку.
– А без крови?
– Без крови – ничего не выйдет! В этом деле так – жизнь за жизнь, смерть за смерть. Так, и только так!
– Но ведь вы же сказали, что не пробовали, что точно не знаете!
– Увы, как видишь – кое-что все-таки знаю. Просто не хотела говорить. Убьете на болоте двоих – быть может, уйдете.
– Быть может?!
– Заклинания я тебе дам хоть сейчас. И кровь… кровь возьму, не бойся, немного… солью в крынку для заговора. Уж постараюсь, и женушка твоя, и ты дней десять протянете, а потом – не взыщи. Что смогла – я для вас сделала.
– Спасибо и на этом, – мрачно пробурчал гость. – Кровь сейчас забирать будете?
– Да.
– Заклинания не забудьте. И это… можно еще вопрос?
– Спрашивай. Для того и пришел.
– Вот мы сюда попали, отправили нас. Без всякой крови все обошлось!