Ему нечего было терять — совсем.
Телефонную справочную службу охраняли на совесть. Целый табун спецов по связи корпел над защитой от взломов и от попыток получить справку на халяву. Много крутой техники, километры дорогого кабеля и сплошное электричество повсюду.
А на входе отирался какой-то грузчик с дубинкой и газовым пистолетиком.
Шорохов показал ему станнер — в действии, потом поднялся на третий этаж и выбил дверь ногой.
— Асель. Двадцать восемь лет.
Человек, которому нечего терять, всегда выделяется. Это похоже на сумасшествие, но то состояние, в котором Олег находился, было чем-то противоположным, крайней формой трезвости, окончательным прозрением, полным избавлением от иллюзий — чем угодно. В этом не было лишь одного — безрассудства. У Олега оказалось достаточно времени для раздумий, и он думал — когда тащил свое никчемное тело по мерзлому асфальту где-то в Печатниках, думал — когда вставал, обдирая пальцы о водосточную трубу, думал — когда вышвыривал из «жигуленка» парализованного водителя, и когда разносил казенный мобильник о парапет, и когда раздавал служебные кредитки бомжам на вокзале.
Он все давно решил. И вернулся на день назад вовсе не для поиска пути. Олег уже шел.
Двадцать четыре девицы одновременно выполнили команду «отомри» и уткнулись в экраны. Комната была большой и светлой, но почему-то без окон. Телефонистки сидели по периметру, середина же оставалась свободной.
Шорохов вышел в центр. Адресов могли дать много, а у него, как назло, ни ручки, ни бумажки… Впрочем, он надеялся, что в этом ему тоже не откажут.
— Сто четырнадцатая, здравствуйте, — раздалось из угла. Женщина, самая смелая или самая тупая, решила заняться своими обязанностями. Не вовремя.
Олег достал из рукава ржавую монтажку и молча разбил ей монитор. Вокруг сразу же застучали по клавишам.
— Мало информации, дяденька. — пискнули за спиной. — Что-нибудь еще…
Что он мог добавить?… Только то, что завтра Ася погибнет, предположительно от взрыва бытового газа. Это по официальной версии. В действительности не завтра, а через четыре дня. Но в любом случае — погибнет. Если он ее не найдет.
— Вы уж постарайтесь… — проронил Шорохов. Спасло имя. Девушек двадцати восьми лет в Москве оказалась прорва, но имя Асель было только у двух Олег рассчитывал на десяток, поэтому искренне обрадовался. Адреса и телефоны ему записали отдельно, на фирменных голубых бланках Проявили хоть какое-то уважение.
— Благодарю, — сказал он, снимая с пояса корректор. — Теперь последнее. Прошу всех встать и построиться в одну шеренгу. Насилия не будет, я обещаю.
Пока в автосалоне оформляли его черный «Рено», Шорохов купил новый телефон и снял квартиру — паршивую и дорого, зато без предъявления документов. Он ни на секунду не забывал, что паспорт у него служебный и светить им надо как можно реже. В карманах поселились сигареты, зажигалка, жвачка и прочая требуха — Шорохов обустраивался. Он не исключал, что в любой момент ему придется все бросить и куда-то бежать. И к этому он тоже был готов. Ему ничего не было жаль. Его ничто и нигде не держало. Кроме одного, кроме одной.
Едва заполучив трубку, Олег выскочил на улицу и позвонил обеим Аселям. Обе не отвечали. Выпив вместо завтрака бутылку пива, он пошел забирать машину.
Адреса находились в разных концах города: Теплый Стан и Медведково. На метро можно было добраться быстрее и проще, особенно зимой, но Олега под землю не тянуло. Вырулив со стоянки, он проводил недобрым взглядом какой-то убитый «Вольво» и погнал на северо-восток. Не потому, что предчувствовал или догадывался, — просто бланк с квартирой в Медведкове попался первым.
Водил он прилично — спасибо программистам, позаботились о ценном навыке. Не всякий вундеркинд на пятый день жизни сядет за руль и поедет.
Шорохов равнодушно глянул в зеркало. Он уже привык — и к этой противоестественной мысли, и к этому странному ощущению. Смотрел на дома, как на макеты в кинопавильоне, и отмечал, что помнит их именно такими. Смотрел на машины и без труда узнавал марки. Кто-то постиг этот мир за него. Ознакомился со всеми его сторонами, приятными и не очень. Приобрел необходимый жизненный опыт, даже переболел, чем положено. Ему оставалось лишь пользоваться.
«Клон, Шорох… Ты клон. Кукла. Как у мошенников: дают бабки, думаешь — разбогател… Ага!.. Все фальшивое. Все…»
Oн затормозил возле дома и сверился с листком. Да, здесь. Снова позвонил. Глухо.
«Ну и чего, спрашивается, приперся? А если она как раз в Теплом Стане обитает?…»
Позвонил по второму телефону. Тот же результат.
«А вдруг правда в Теплом Стане? А я тут, как дурак… A почему в Теплом Стане?. А почему бы и нет?…»
Не утерпев, Олег поехал обратно.
Все, что у него было, — это гипотетический адрес и не очень конкретное время: «завтра». Однако Лис поймал Дрозда на тех же исходных — значит, могло получиться и у него…
Шорохов остервенело втоптал в пепельницу десятую сигарету. «Может получиться» — это совсем не то, что ему требовалось.
Через час он свернул в конце Профсоюзной улицы. Остановившись у двенадцатиэтажного корпуса, Олег пригнулся и посмотрел сквозь лобовое стекло вверх. Вот и второй адресок…
Позвонил. Длинные гудки.
Опять позвонил в Медведково. То же.
Выкинул в окно пятнадцатый окурок. Подкатил к палатке, купил блок «Кента». Спросил блок «Салема», сказали — целого блока нет. Дали семь пачек. Бросил все на заднее сиденье. Выпил пива и покурил еще. Позвонил — туда, сюда. Обозвал себя «гидроцефалом позорным» и поехал назад в Медведково.
Если бы у них были автоответчики… Хотя бы у одной. Он узнал бы голос, либо — не узнал бы. Это было бы уже что-то определенное. А так — сплошные «бы»…
Шорохов мотался до вечера. Ездил и звонил. Звонил и ездил. Заправил машину — и по новой Около полуночи он додумался остановиться посередине, на Садовом Кольце. Сходил поел каких-то мерзких чебуреков.
В Четыре утра он начал подозревать, что опоздал. По радио о взрывах газа пока не говорили, но Асю должны были заменить на клона еще до взрыва. И, возможно, уже заменили. А телефон, возможно, молчал просто потому, что Асин клон его отключил и в ожидании гибели улегся спать. Вернее, улеглась. Либо в Медведкове, либо опять же в Теплом Стане…
В половине пятого наконец ответили. В Медведкове.
— Да-а!.. — протянул голос — женский, но настолько озлобленный, что Олег даже не разобрался, Асель это или нет. То есть это, видимо, была Асель… Но какая из двух?
— Ася? — спросил он.
— Чо?… Ты, урод, на часы посмотри! Какой номер набираешь?
— Всю ночь таскалась где-то, а теперь ее типа разбудили… — процедил Шорохов. — Спи, овца!
Не Ася. Точно.