— Диана! — поправил Никита.
— Чего — Диана? — уставился на него наследник.
— Венец творенья, дивная Диана! Это Караченцев пел. Я по телевизору старый фильм смотрел. «Собака на сене» называется. Лопе де Вега.
— А, ты это имел в виду? — равнодушно махнул рукой Иван. — Только мою девушку Лаурой зовут.
— Она испанка, что ли? Или итальянка?
— Нет, настоящее имя у нее Лара, но она терпеть его не может. Вот и велит звать себя Лаурой.
«Венец творенья» Никиту интересовал мало, но из вежливости он спросил:
— Помирились в итоге?
— Помирились! Два раза. Но утром мне — в институт, ей — на работу. Я только доехал до нашего корпуса, из такси вышел, а тут менты звонят… Блин! Я теперь вообще не знаю, что делать. Дом этот! Салон! Тетка, конечно, меня натаскивала, но все равно, это ж такая ответственность! У меня голова кругом идет!
Иван поднял тоскливый взгляд на Шмелева, неожиданно закрыл лицо руками и замычал:
— Что будет? Что?
— Да, кошмарная ситуация! — рассеянно произнес Никита и уточнил: — Стало быть, зачем она поехала к Беликову, не знаешь? А какие-то еще планы были у нее на вечер?
— Она к художнику собиралась, то ли в понедельник, то ли во вторник, — сказал Иван и поморщился, вспоминая: — Как его? Ага, Кречинский! У него жена — журналистка, Верой звать. Толстая, с короткими ногами и сальными волосами.
Описание Веры доставило Никите громадное удовольствие, он даже весело хмыкнул, чем вызвал недоумение Ивана, но быстро согнал усмешку с лица:
— Вот как? А зачем?
— Он ее портрет обещал написать, — пояснил Иван. — В воскресенье, после разговора с Беликовым, она поехала к нему позировать в первый раз. Больше часа у него пробыла. Я ждал в машине возле подъезда. Она сильно выпившей была! Я не мог отказаться, а то бы с Лаурой еще в воскресенье помирился.
— Она ездила к Кречинскому пьяной? — опешил Шмелев.
Иван пожал плечами:
— Трезвой она бы в жизнь к нему не поехала. Ты его хотя бы видел? Конченый алкаш, неряшливый и отвратительно одетый.
— Так она была у художника в понедельник или нет? — уточнил Никита.
— Понятия не имею! — пожал плечами Иван. — Я ведь сказал: я с девушкой мирился и всю ночь провел у нее. Но может, и была. Надо же Кречинскому отработать те деньги, что тетя Маша дала им на выставку.
На слово «деньги» Никита мгновенно сделал стойку. Он слишком хорошо знал Веру Гаврилову. Та готова была на что угодно, лишь бы выдрать куш из глотки очередного спонсора, и не останавливалась ни перед чем.
— Много денег? — быстро спросил он.
— Точно не знаю сколько, но заплатила прилично, — ответил Иван. — Надо в бухгалтерии уточнить. Полагаю, на машину хватило бы. На скромную, конечно.
Никита бросил быстрый взгляд по сторонам: шикарная мебель, дорогая бытовая техника, посуда, красивые картинки на стенах, и подумал, что «скромный автомобиль», в понимании Ивана, должен чуток отличаться от общепринятого. Вера могла вытрясти из Сотниковой и полмиллиона, и миллион. Об ее талантах выколачивать деньги из богатеев ходили легенды.
Никита задумался, но поймал помутневший взгляд Ивана и спросил:
— Ты, случайно, не замечал слежки за домом или за твоей теткой в последнее время? Не было ли подозрительных звонков? Не околачивался ли кто-то посторонний рядом с салоном или внутри его?
Иван потянулся за бутылкой, но на полдороге рука замерла, и он в упор посмотрел на Никиту.
— Было дело! Два или три дня назад у дома шатался странный тип в пуховике, — медленно сказал он. — Вчера я его снова видел. Где-то под вечер, часа в четыре. Перед тем как тетка вернулась домой. Я хотел ее предупредить, но уехал к Лауре и забыл об этом. Если честно, не придал значения!
Никита почувствовал себя неуютно. Ему еще предстояло возвращаться в город по заснеженным улицам, в морозном тумане, безлунной ночью. За окнами кухни метались неясные тени. Заметно усилился ветер, и снежные заряды, как птицы, бились в стекло, словно просились погреться.
— Как он выглядел? — спросил он быстро, чтобы избавиться от неприятных мыслей.
— Не знаю! — Иван тоже оглянулся на окна. — Далековато было, да и не лез он особо в глаза. Я подумал, чей-то сторож или кто-то из строителей бродит. У Семеновых, в двух коттеджах отсюда, ремонт идет. К тому же я всех в поселке знаю, вырос здесь, а это определенно чужой был.
— И что он делал?
— Ничего особенного! — пожал плечами Иван. — Прошелся пару раз мимо дома. У забора задержался немного, может, по нужде сходил.
— А видеокамеры у вас разве нет?
— Нет видеокамеры! — развел руками Иван. — Я как-то сказал, что надо бы установить, а тетя Маша отмахнулась…
— Понятно! — вздохнул Никита. — А как тот мужик выглядел?
— Обычный дядька, среднего роста.
— Среднего?
Никита встал, подошел к окну и, приставив к лицу ладони скобкой, попытался разглядеть сквозь стекло, что происходило за забором. И понял, это практически невозможно — слишком высока ограда.
Иван пристроился рядом и тоже всмотрелся в темноту, разбавленную слабым светом фонаря над крыльцом.
— Отсюда почти не видно. Разве что макушка торчала над забором. Я его со второго этажа заметил.
— Ну, тогда он вряд ли среднего роста, — задумчиво сказал Никита. — Если смотреть на человека сверху, он всегда кажется ниже.
Иван, похоже, оторопел:
— Ты правда считаешь, что тетю Машу убил маньяк? Неужели это он ее выслеживал?
— Поживем — увидим! — вздохнул Никита и, глянув на часы, осведомился: — Где там мои ботинки? Надеюсь, немного подсохли?
После воскресного звонка Сотниковой Верой овладело нервное возбуждение. Она понимала, что выключенный телефон — отнюдь не защита от неотвратимого возмездия. Мария Ефимовна, несмотря на страдания и происки конкурентов, дамой была серьезной и безжалостной. Полученные деньги требовалось отработать или вернуть, но на руках у Веры остались сущие гроши. И если выгодный заказ от мэрии не удастся получить, то дело во всех отношениях — швах! Единственный выход — надеть камень на шею и в омут с головой. Но топиться Вера не собиралась. Случались в ее жизни ситуации и похуже, но из всех она выходила живой и невредимой.
Несколько раз она пыталась дозвониться до Жанны Горленко, чтобы узнать, в какой стадии решение вопроса. Допущена ли их заявка до конкурса? Каковы перспективы? В принципе, Жанна никогда ее не подводила, но тут, против обыкновения, ни разу за выходные не объявилась, а ведь понимала, что пятьюдесятью тысячами просто так не раскидываются, когда зарплата чуть ли не в два раза ниже. Впрочем, двести тысяч взятки тоже на дороге не валялись. За такие деньги могли и шею свернуть, поэтому Жанна вряд ли осмелилась обвести Веру вокруг пальца. Но тем не менее трубку не брала, а ближе к вечеру и вовсе оказалась вне зоны действия сети.