— Видел, видел, как ты доблестно сражался с мадам Гавриловой! Но зачем! Мало тебе других неприятностей?
— Предъявим ей организацию незаконного митинга и нападение на полицейского. Тут уж она административкой не отделается! Надо только побои снять! — Кирилл задрал штанину. — Глянь, какой синяк на ноге! Надоела хуже горькой редьки! Пусть с бомжами посидит, тварь такая!
— Так все равно выпустить придется! — поскучнел Навоев. — Тут ее адвокат позвонила в лютом бешенстве. Мол, Гаврилова не отвечает за свои действия, и поэтому мы не имеем права ее задерживать. Уже мчится сюда! Справку везет! Гаврилова страдает… Сейчас… — Навоев достал из папки листок бумаги. — Вот, даже записал. Истерическая психопатия!
— Илья! — усмехнулся Кирилл. — Об этом диагнозе все в городе знают, оттого лишний раз не связываются. Только истерическая психопатия от уголовной ответственности не избавляет. Знаешь, как это по-русски называется?
— Как? — заинтересовался Навоев.
— Бабья дурь кипит в башке! Может, мужик с ней не спит, или на работе не все в порядке, или дни эти самые, вот и кидается на людей. Но я тебя уверяю, она полностью отдает себе отчет в своих поступках. Полистай медицинский справочник на досуге. Там много про таких истеричек написано. Например, об их страсти к вычурной одежде, к эпатажу, к демонстративным акциям, как у Верки.
— То есть она не больная? — удивился Навоев. — Странно, что адвокат этого не знает!
— Все она знает, но надеется, что ты не в курсе! Кстати, тебе сегодня придется с прессой общаться, я уже пообещал. Можешь про справку ввернуть, если адвокат ее привезет.
— А мне зачем? — насторожился Навоев.
— Ты у нас следствием занимаешься или кто? Кречинского доставили уже?
— Вот-вот привезут! Думаешь, получится протащить его через эту свору без потерь?
— Какая там свора! — отмахнулся Кирилл. — Шелупонь мелкая! В окно глянь, все давно разбежались!
Навоев отодвинул чахлый тысячелистник и удивленно посмотрел вниз.
— Слушай, и впрямь никого нет!
— Серьезным журналистам проблемы Гавриловой неинтересны. К тому же сегодня в администрации важное совещание с утра. Все акулы пера там. Так что спокойно ждем Кречинского!
— Ждем! — кивнул Навоев и с виноватым видом предложил: — Может, чайку попьем? А то я даже позавтракать не успел. Найдется у тебя чаек?
— Найдется! И в придачу пирожки почти теплые! Жена с утра напекла! — похвастался Кирилл и подумал, что ошибся, когда причислил Навоева к неприятным типам.
Миронов выполнил обещание и прислал Юле на телефон фотоснимки картины Кречинского, присовокупив к ним слезную мольбу больше ничего не предпринимать.
— И что ты ответила? — спросил Никита.
Он с утра приехал в автосалон, где Юля латала дыры в репутации, возникшие после статьи Гавриловой и шумихи в сетях. Дыры сами по себе были мелкими и почти незаметными, но Юля привыкла все доводить до совершенства, чтобы доброе имя супруга сверкало первозданной чистотой и опрятностью.
— Я многозначительно промолчала! — ответила она и достала из шкафчика шоколадки и печенье. — Но представляешь, Валера впервые в жизни признал, что от моей подрывной деятельности бывает польза.
Она умолчала, что эти слова Валерий произнес с большим трудом, как будто давился сырой картошкой. Он прекрасно понимал, что жена, бросившись защищать семью, не постеснялась поступиться моральными принципами и отправила на заклание другого человека. Возможно, художник и вправду был виноват, но в поступке Юли присутствовал элемент доносительства, если не предательства, что беспокоило Валерия, жизнь которого была выстроена совершенно по другим нравственным нормам.
— Я прекрасно понимаю, что Валере со мной сложно. — Юля взяла чайник и направилась к кулеру с водой. — Я капризная, своенравная и не готова мириться с мужским шовинизмом. И частенько поступаю вопреки его воле. А он терпит. Другой бы давно послал подальше или лупить начал как сидорову козу!
Никита окинул ее задумчивым взглядом и предложил:
— А не поехать ли нам, Юлия Владимировна, в кабак? Я угощаю. Тем более повод есть.
— Правда? — изумилась Юля. — А какой?
— Такой! — важно сказал Никита, но не сдержался и растянул губы в улыбке. — Поздравь, меня в штат информагентства взяли. Очень приличный оклад плюс гонорары и премии за высокие рейтинги. И в газете расчет получил!
Юля отставила чайник, обняла Никиту и поцеловала в щеку. Затем стерла помаду влажной салфеткой и произнесла:
— Ну, поздравляю! Какой ты все-таки молодец!
— Меня за тот материал о маньяке и взяли! — похвастался Никита. — Теперь надо это дело обмыть! Поехали?
— А поехали! — охотно согласилась Юля. — Тем более нам тоже есть что отметить. Мы очень ловко соскочили с ментовского крючка. По-любому, виноват ты или нет, но ходить на допросы крайне неприятно. Сейчас Валере позвоню!
— Давай! — кивнул Никита. — А я Женьке!
Юля отняла телефон от уха и удивленно приподняла брови.
— О как? — произнесла она. — У вас настолько серьезно?
Никита пожал плечами:
— Не знаю! Ей скоро уезжать! Но мы пока не обсуждали, что будет! Нам хорошо сейчас, и ладно!
— Эх, Никитка, Никитка, — вздохнула Юля. — Ты, как влюбчивая ворона из мультика, помнишь? Она там каждые пять минут в кого-то влюблялась, то в медведя, то в волка, то в зайца. «Не косой, а раскосый!» — пропела она дурашливо и рассмеялась.
— Ты вроде мужу звонить собиралась? — рассердился Никита. — Вот и звони! В конце концов, почему ты должна прийти в ресторан с мужем, а я куковать в одиночестве? Веселиться — так по полной программе. Тем более впереди выходные.
Юля хмыкнула, но промолчала.
Никита, правда, дулся недолго, после звонка Жене он повеселел и всю дорогу мурлыкал какую-то мелодию. Юля наблюдала за ним с плохо скрываемой усмешкой.
Вопреки прогнозам, погода не улучшилась. Снова разгулялась метель, ветер рвал и разносил по городу остатки новогодних украшений, ледяной городок на площади скукожился без елки и посерел. И хотя до весны оставалось уже меньше месяца, все равно было грустно смотреть, как город расстается с праздником, окунаясь с головой в мутную реку будней.
— Вот и сказочке конец! — задумчиво сказала Юля. — Ненавижу февраль. Есть в нем какая-то безысходность. Вроде и весна скоро, а на душе муторно! Надо, наверное, съездить куда-нибудь к морю. В Таиланд, что ли?
— У меня денег на море нет! — напомнил Никита. — Если ты не забыла, то я на работу только что устроился. Мне нужно свой авторитет укреплять и рейтинги агентства поднимать! К тому же в Таиланде я раз побывал и снова ехать туда не хочется!