Она поблагодарила, расплатилась картой, сердце чуть дернулось от суммы, но вообще-то это из ее «заначки». Была у нее такая привычка – откладывать понемногу, иначе тапки себе не купишь, все на еду уйдет.
Вера записалась на следующий визит к Владимиру и на сеанс к косметологу. Ну, понеслась… Осуществлять «тупую» идею соседки Тони. А вдруг все опять Веру увидят? Что для Тони тупая идея, для Веры, может, и умная. Такой человек ею занимался часа два! Она вышла в зеркальный холл, опять задумчиво на себя посмотрела. Что-то изменилось точно. Но не настолько сильно, чтобы соседи пальцами показывали. Вера только собралась открыть дверь на улицу, как та распахнулась, и в салон стремительно ворвалась, едва не свалив Веру с ног, худая стильная девушка со смуглым лицом и стрижкой ежиком – откровенно белого цвета, что почему-то ей шло. Девушка выдохнула запах сигареты и произнесла довольно хриплым голосом:
– Тьфу ты! Я не задавила тебя?
– Нет, – спокойно ответила Вера.
– Ну и отлично. Обычно я давлю людей, как танк, – девушка хохотнула и, бесцеремонно отодвинув Веру в сторону, ринулась вперед.
– Привет, Ирусик, – услышала Вера за спиной голос девушки.
– Здравствуйте, Ксения, – вежливо ответила девушка на ресепшене.
Вера сделала вывод, что девушка непростая. Она может обращаться к Ире на «ты», а та не может. Да, какой-то пласт жизни однозначно проходит мимо Веры. Плохо быть невидимкой.
Когда она открыла дверь квартиры и вошла в гостиную, где сын и муж смотрели телевизор, они не сразу оглянулись.
– Наконец-то, – сказал Виктор, сидя к ней спиной. – Я не могу пропустить этот матч, а мальчик, между прочим, вернулся голодный.
– Вообще-то все готово. Можно разогреть, можно так есть. И мальчику, и мужу.
Они повернулись. Какое-то время оба смотрели на Веру, а она на них. Какие у них шуточки на сегодня?
– Ничегосе… – выдохнул сын. – Па, это мама?
– Да, – не сразу и серьезно сказал Виктор. Шутки не нашлось. – Ты хорошо причесалась. Дорого?
– Бесплатно, – ответила Вера. – Сегодня благотворительность. Просто так стригут нищих и бомжей.
– Ты обиделась? – встал Виктор.
– Нет. Я пошутила.
Ксения пробыла у косметолога часа полтора. Она делала общую эпиляцию. Смуглая брюнетка от природы, она не выносила даже минимальной растительности на теле и всерьез подумывала о том, чтобы избавиться от ежика на голове, ведь форма черепа у нее хорошая.
Ксения терпеть не могла брюнеток, ей нравились женщины, похожие на кукол, – со светлыми локонами и большими яркими глазами. Но сама она ни за что не хотела бы стать похожей на таких кукол, быть слишком женственной, нежной, зависимой. Она чувствовала себя рядом с ними суперчеловеком. Она свободна! Даже от тяжелых комплексов юности. Когда-то она просто ненавидела свою внешность. Эти черные, жесткие, непокорные волосы, эту кожу, смуглую в любое время года, которая покрывалась предательскими темными волосками даже на лице, выдавая бурлящие гормоны…
Но однажды Ксения поняла, что все проблемы решаются, и нашла это место, где милые, культурные, профессиональные люди умеют держать дистанцию. Ну да. Нарушение ее личного пространства, особенно в таком интимном деле, как эпиляция, способно привести ее в ярость.
«В принципе, – потянулась на удобном лежаке Ксения, отдыхая после процедуры, – иногда ярость полезна, способность подчинять себе людей, вызывать у кого-то страх даны совсем не многим. Не паранойя, когда человек беспомощнее тех, кого хочет напугать, а сила. Реальная сила». Ксения считала себя сильным человеком. Да, многие в этом не сомневались, но все равно недооценивали ее силу. Лишь сама Ксения способна поставить себе оценку. Хотя еще далеко не «отлично», не на всех уровнях она себя проверила.
Ксения резко поднялась, решительно натянула на голое тело джинсы-стрейч и черную майку без рукавов. Белья она, само собой, не носила, но это не бросалось в глаза: у нее была маленькая грудь. Одежды для разных времен года для Ксении не существовало. Это тоже ограничение свободы. Да и не мерзла она никогда.
– Спасибо, Светик, – сверкнули в широкой улыбке крупные белые зубы. – До скорых, как говорится, встреч.
– До свидания, Ксения, – мягко ответила женщина с открытым, приятным лицом. – Мы всегда вам рады.
Когда клиентка вышла из кабинета, Светлана облегченно вздохнула. Эта девушка неглупая, интересная, в толпе точно не затеряется, и, в принципе, она хорошо к Свете относится, но после ее визитов Светлане не по себе, может быть, ей просто кажется, но у Ксении очень тяжелая, плотная аура. Светлане приходится очень напрягаться, чтобы не ускорить процедуру, делать все в точно рассчитанном, спокойном режиме.
Светлана обработала кабинет, помыла и продезинфицировала руки, а потом сделала энергичную гимнастику для пальцев и кистей. Странное ощущение у нее возникает именно во время работы с Ксенией: руки как будто сводит. Она всегда оставляет себе пятнадцать минут перерыва после этого сеанса. И дело не только в руках: эпиляция – это в принципе очень сложная работа. От нее устаешь, словно силы уходят. Света умела находить всему логичные объяснения. И считала, что усталость и подавленность от того, что она очень близко находится не просто рядом с лицом и телом другой женщины, которой обязана помочь в самом главном стремлении – к совершенству, она невольно погружается в туман чужих проблем, страстей, настроений. Ее могут не замечать, как инструмент, но она-то живой, восприимчивый, иногда слишком впечатлительный человек.
Светлана вышла из своего кабинета и осторожно заглянула в соседний, к подруге Ларисе. Увидела, что Лариса делает Ксении педикюр, послушно кивая в такт какому-то монологу, произносимому хрипловатым, всегда громким голосом. Ксении не нужен собеседник, только покорный и согласный слушатель. Такой она человек.
Света зашла в комнату отдыха, заварила себе чай, села на мягкий диван и мысленно перенеслась к своей дочери Маше. Та после школы, конечно, сходила уже на художественную гимнастику, вернулась домой, разогрела обед, не торопясь поела и помыла посуду. Взяла, как обычно, большое яблоко и пошла в свою комнату, чтобы съесть его в кровати, а потом поспать. Света улыбнулась. Ее дочка любила все. И школу, и гимнастику, и даже делать уроки. Но больше всего любила поесть и поспать. Иногда, вернувшись домой, Светлана обнаруживала в руке сладко спящей Маши яблоко, которое девочка не успела доесть, так одолел ее сон. Машенька – редкое сокровище. Она уже в восьмом классе, но во многом осталась такой, какой была и в детсаду, и в первом классе. Не по развитию, конечно. Дочка у Светы умница – способная, старательная, начитанная. Но она сохранила детские добродушие и доверчивость. И еще она такая красавица. Света не хвастается, но часто говорит об этом самой Маше. А она очень любит, когда ее достоинства замечают другие люди.
Вот и прошла тяжесть. Горячая волна нежности просто затопила Свету, когда она представила себе круглое, кареглазое личико дочери с ямочками на щеках, ее плотную, но складную фигурку. Маша записалась на гимнастику, потому что решила стать тростиночкой. Не стала. К тайной радости Светы. Боялась она этих девчоночьих идей с похудением. Всегда с ужасом смотрела на фото анорексичек, да и не только на фото. У нее были такие клиентки. Нервные, дерганые, уязвимые, жалкие… Как можно вступать в сложную жизнь с хрупкими косточками, обтянутыми сухой кожей! В общем, Маша себя сохранила, потому что больных идей у нее не бывает. И голодать она себя точно не заставит. Ее приятная полнота нисколько не мешала ей быть одной из лучших гимнасток в школе. Природа дала ей легкость и грацию. Вот такая золотая девочка. Вчера звонил Машин отец – Григорий. Они со Светланой развелись несколько лет назад из-за его пристрастия к спиртному. Он столько раз «завязывал», что Света совсем перестала ему доверять. Сама, может, и терпела бы: он не буянил, не водил домой собутыльников, – но девочке не нужно видеть отца, от которого несет перегаром, который вдруг начинает нести какую-то чушь, хотя на самом деле человек неглупый. Но деградация – вещь жестокая. Маша хорошо относится к отцу, вот пусть и продолжает так относиться, когда он приходит раз в неделю – трезвый, собранный, адекватный, хорошо одетый и побритый. Света хочет, чтобы Маша видела только таких мужчин. Девочке ведь придется когда-то делать выбор. Он должен быть спокойным и точным. А не от противного, когда девушка, насмотревшись на пьяного отца, может попасть во власть трезвого, но жестокого или, к примеру, алчного человека. Гриша согласился со Светой. Расстались они не трагически, без скандалов, тем более у него была квартира матери, и имущество не делили.