Вход на прием к Чангу был исключительно по приглашениям, и в моем модном клатче от Сен-Лорана лежал изящный свиток из древнего китайского пергамента. Перед входом стояла парочка папарацци и туристы, с завистью глядевшие на ковровую дорожку. Обойдя их, я подошла к девушке, встречавшей гостей, та отметила мою фамилию в списке приглашенных, а я посмотрела на просторный, отделанный мрамором и бронзой холл отеля, выходивший на каменную террасу в византийском стиле. Между совершенно неуместными в этой атмосфере работами современных шанхайских художников стояли официанты с подносами, уставленными бокалами неизменного «Беллини».
– Ты идешь?
– Лоренцо! Ciao, bello! А я как раз собиралась тебя искать!
Лоренцо, венецианец с каштановыми волосами и светло-голубыми глазами, был представителем «другого лондонского дома» в Милане. Когда мы с ним переспали в Киеве, он сообщил мне, что одна из его прапрабабушек прославилась тем, что влепила пощечину Байрону.
– Полагаю, ты знакома с Рупертом?
Руперт! Он еще сильнее растолстел, лицо стало еще багровее – типичный обитатель британских островов за границей, в помятом льняном костюме и дурацкой панаме. Я внимательно посмотрела на бывшего шефа, но тот ответил:
– Нет, по-моему, мы не знакомы.
– Элизабет Тирлинк, – представилась я, заметив, что Лоренцо уже умчался, оставив нас наедине посреди толпившихся у входа людей.
Руперт протянул мне потную руку. Я внимательно изучала его, пытаясь понять, не мелькнет ли в его глазах огонек узнавания, – но нет. Да и откуда? Джудит Рэшли и женщина в темно-синем замшевом платье от «Селин» и в безупречных туфлях на высоком каблуке существовали в разных измерениях. Тем более кто же обращает внимание на прислугу? Кстати, в результате я даже не стала менять прическу.
Не выпуская моей руки, Руперт спросил:
– Кого вы представляете?
– Никого. У меня своя галерея. «Джентилески». Мы выставляемся в Дорсодуро.
– Ах да, «Джентилески»…
– Приходите завтра к нам на открытие, – вежливо сказала я, доставая из сумочки визитку. – Я привезла балканских художников, очень любопытные работы!
– Приду с радостью! – улыбнулся Руперт, и я поняла, что толстяк флиртует со мной, как будто на что-то надеется.
– Лоренцо ждет, вы идете? – поинтересовалась я.
– Нет… э-э-э… вообще-то, меня не пригласили.
Не пригласили! Ах, бедняжка!
– Очень жаль.
– Там слишком много народу.
– Конечно. Толпа. Что ж, Руперт, тогда увидимся завтра!
Подставив щеку для поцелуя, я отвернулась, и администратор приподнял бархатный канат, закрывавший вход в холл. Гордо подняв голову, я растворилась в толпе, спиной чувствуя на себе взгляд Руперта. На Венецию опустились сумерки. Лазурные волны блестели у моих ног. Я взяла бокал, встала у парапета и долго смотрела на воду, ощущая поразительную легкость.