Женщина покачала головой, пухлые губы едва заметно задрожали.
— Это лишнее. Видите ли, я… отлучена от двора, — понизила она голос. — Но я уверена, вы смогли бы убедить Ее Светлость сменить гнев на милость. Всем известно, что княгиня Анна весьма высокого мнения о вас, виконт… Прошу, не заставляйте меня распинаться перед вашими людьми, — зашептала она, кивнув на отряд сопровождения. — Я и так безумно рискую, мне запрещено появляться в столице…
Стен улыбнулся и расслабился. Всколыхнувшиеся было подозрения исчезли. С тех пор как княгиня ввела его в свою свиту, а он, заручившись предварительно насмешливым согласием князя Луара, назвал леди Анну своей Прекрасной Дамой, просителей и просительниц — особенно просительниц — стало много. Место при дворе, желание быть представленным Их Светлостям, место в свите, рента, земли, налоги… Естественно, он помогал. Само собой, небескорыстно. Разве что на него глядели именно так — снизу вверх, покусывая алые губки, с трепетом ожидая решения, способного изменить судьбу.
— Я выслушаю вас, леди, — снисходительно сказал виконт, усаживаясь в карету.
Резная дверь с залепленной снегом эмблемой — не то пума, не то рысь, потерявшая кисточки, с мягким хлопком закрылась. Кучер вернулся на козлы, взялся за вожжи: «Н-но-о!» — и экипаж, окруженный охраной виконта, медленно пополз в гору.
Не доезжая моста, ведущего к замку Луара, карета остановилась. От вывалившейся от нее пары за лигу несло вином и развратом. Лорд Стен, прячась под капюшоном и невнятно кляня метель, с третьей попытки взгромоздился на коня, усадил перед собой женщину в наспех зашнурованном платье. Кучер проводил госпожу хмурым взглядом и, хлестнув упряжку, повернул к городу.
Во внутреннем дворе замка набравшийся виконт едва не вылетел из седла. Хрипло пообещав повесить всех и каждого, он бросил поводья капитану отряда, поправил капюшон и, ткнувшись лицом в пышную грудь спутницы, потащил женщину по темным переходам галерей.
Час спустя резиденцию князя Луара покинула всадница в меховой накидке с атласным подбоем, следом из замка выехал молодой мужчина с узким нервным лицом и рыжими волосами. Столкнувшийся с ним Четвертый Советник Ремайн удивленно проводил старого знакомого взглядом — все-таки личный секретарь графа Йарры слыл домоседом, но, когда по столице поползли слухи об исчезновении виконта Стена, понятливо закивал. Доносить Его Светлости о своих подозрениях Ремайн не стал: во-первых, зарвавшийся Майхон Стен его жутко раздражал — и не только его, так что Лорд-Дипломат вполне мог ошибаться, а во-вторых, Советник был стар, мудр и прекрасно понимал, что князь пока еще не выиграл, а Йарра все еще не проиграл. И лучше постоять в стороне.
Карета, чинно выехавшая за пределы Лайры, загромыхала, подпрыгивая на ухабах проселочной дороги. На крутых поворотах ее заносило, и жующий кляп лорд Стен бился виском о боковую стену ниши под сиденьем. Стянутые за спиной руки затекли, согнутые в коленях и перетянутые веревкой ноги онемели. Стен взмок, силясь разорвать путы, но лишь туже затягивал узлы.
Тварь! Стер-рва!!! И охраннички эти… канальи! Ворон считали? Или в доле?! Псами затравлю, кнутом исполосую, как только выберусь отсюда!
В том, что выберется, Майхон не сомневался — лорд Арон Стен горы свернет ради единственного сына. А потом заставит похитителей харкать кровью за каждую медяшку выкупа.
Нет, ну с-сука же!
При мысли о девке, забравшейся к нему на колени, стянувшей с него плащ, с придыханием стонавшей, пока он воевал со шнуровкой платья, а затем воткнувшей ему в шею иглу с наркотиком, рот наполнился желчью. В ногах валяться будет, вымаливая прощение!
Карета свернула и остановилась. Стен замер, прислушиваясь. Приближающийся конский топот далеко разносился по подмороженной земле, его не приглушал даже выпавший снег. Двое, решил про себя виконт.
Лошади остановились совсем рядом.
— Все в порядке, Сэли? — услышал Стен голос того, кто с помощью девки связал его и затолкнул под сиденье.
— Да, барон.
Барон, запомнил виконт. Интересно кто. Дамейр? Вольес? Или Ул?! Конечно, Ул. Грозился… Жену его, видите ли, обидели…
— Леди Лойр, ваша награда. Камилла, вы были великолепны.
Вместо ответа хлопнул телепорт. Лойр, значит. Еще увидимся. И поговорим, как ты и хотела. Пр-риватно.
Нагретые кирпичи на полу кареты остыли, и Стен почувствовал, что замерзает. Они что, до лихорадки его довести хотят?! Виконт замычал, толкнулся о стену. Снаружи замолчали, а в следующую секунду по телу пошла дрожь ненаправленных порталов.
Оглушенный, ослепленный несколькими перемещениями подряд, Стен слабо завозился, когда крышка сиденья над головой поднялась, а его самого вытащили из ниши, перекинули через плечо и куда-то понесли. Куда-то вниз — все, что он понял.
Виконта, не развязывая, швырнули на охапку соломы и оставили в темноте. Вернулись только через несколько часов, когда он тихо завыл от боли в плечах и выгнутой спине. Путы сняли, но ненадолго, толкнув Стена в металлическое кресло и защелкнув кандалы на руках и ногах.
— Теперь мы можем поговорить, — вошел в камеру высокий тонкокостный мужчина. Не Ул, и даже не Вольес — совсем юнец. Рыжий, хромой. С длинной косой и совершенно идиотскими веснушками. Опираясь на трость, похититель дохромал до виконта, вынул кляп у него изо рта.
— Вы… кто… — просипел Стен. — Я вас… не знаю…
— Меня — нет. Но вы знакомы с моей сестрой, Лаурой Рэйлирой Орейо. Я бы очень хотел послушать об обстоятельствах вашей с ней… — помедлил он, — последней встречи.
Глаза виконта расширились. Сглотнув, Стен уставился на хромого, не были бы скованы руки — сделал бы отвращающий знак.
— Йарра найдет вас… И освежует. Живьем… А я буду подавать ему ножи.
Но ведь она мертва! Никто не знает! Он сам позаботился о том, чтобы отправить двадцатку наемников в Лес!
— Я не понимаю, о чем вы! — выдохнул Стен. — Я не знаю никакой Орейо!.. То есть я знаю о леди графа Йарры, но не был ей представлен!
— Думаю, вы просто забыли. — Барон придвинулся ближе, и Стен только теперь разглядел, что мальчишка застыл — ему могло быть как двадцать, так и пятьдесят. В мечущемся свете масляной лампы глаза Орейо казались совсем черными и очень старыми, на висках серебрилась седина. — Но у вас будет много времени, чтобы вспомнить, лорд Майхон. А я вам помогу. Видите ли, я очень люблю свою сестру и очень хочу знать, что же случилось с ней под Пратчей.
Золоченый набалдашник трости взлетел и с размаху опустился на ногу лорда Стена. Коленная чашечка треснула, и последние слова Орейо утонули в вопле виконта.
Я провалялась в постели два месяца. Воспаление легких, жар, жуткая слабость и боль в мышцах едва не отправили меня на тот свет. Дни слились в нескончаемый полусон-полубред, перемежаемый появлениями Йарры и какого-то маленького человечка с глазами обиженного ребенка. Они вливали в меня еду и лекарства, натирали грудь и спину жгучими мазями и каждое утро заставляли дышать над кувшином с кипятком, от которого шел нестерпимый дух эвкалиптового масла. И тогда приходил кашель. Он сгибал меня пополам, раздирал бронхи и горло, я вцеплялась пальцами во влажные от пота простыни, зажмуривалась до алых мушек, и кашляла, кашляла, кашляла… Что-то противное, склизкое, холодное жило в груди, ворочалось, перетекало, раздражало и мучило, отбирало силы, и я в изнеможении падала на койку.