– Эцио, а как ты рассчитываешь управиться один?
– Я пойду не один, – возразил Эцио, осторожно убирая Яблоко в мешочек. – Я возьму с собой его.
– Ты думаешь, что сможешь им управлять? Хорошо, если бы твоя уверенность оправдалась. Сдается мне, что эта штучка была изготовлена в мастерской Вельзевула.
– В злых и коварных руках Яблоко, возможно, и опасно. Но пока оно находится у нас…
– Тогда глаз с него не спускай и из рук не выпускай.
Все покинули остров, отправившись выполнять задания, которые им дал Эцио. Сам Аудиторе перебрался на другой берег Тибра и почти бегом достиг церкви, которую Ла Вольпе узнал в картине, показанной Яблоком.
Картина за это время изменилась. Солдаты Чезаре упорядоченно покидали площадь, словно получив приказ. Многие из них были опытными вояками и прекрасно понимали: поражение означает их гибель.
Чезаре на площади не было. Эцио не сомневался, что тот все еще оправляется после действия кантареллы. Но приказ собраться отдал не кто иной, как Чезаре. Единственным местом, где он сейчас мог бы укрыться, был его укрепленный дворец, находившийся неподалеку. Ассасин отправился туда.
Он смешался с небольшой толпой слуг Борджиа. На плечах их плащей был вышит личный герб Чезаре. Яблоко делало Эцио невидимым, однако слуги были настолько взбудоражены, что вряд ли заметили бы его присутствие. Вместе с ними Аудиторе прошел через ворота дворца, которые ненадолго открылись и тут же закрылись.
Эцио скользнул в тень колоннады и обошел двор по периметру, заглядывая в каждое незашторенное окно. Впереди он увидел дверь, которую охраняли двое солдат. Ассасин оглянулся по сторонам. Двор был пуст. Аудиторе бесшумно подкрался к караульным, выдвинув лезвие потайного клинка. Первый солдат умер мгновенно. Второй с силой ударил мечом по левой руке Эцио. Не будь спасительного наруча, караульный отсек бы ему руку. Пока противник изумленно таращился, считая удачу напавшего колдовством, Эцио всадил ему в шею клинок. Караульный словно мешок повалился на землю.
Дверь оказалась незапертой, а ее петли – настолько щедро смазанными, что Эцио удалось бесшумно проникнуть внутрь.
Помещение было большим и сумрачным. Эцио спрятался за шпалерой над дверью, которую повесили для защиты от сквозняков. В центре комнаты, за большим дубовым столом, заваленным бумагами, сидели люди. Между бумаг на столе стояли два железных канделябра с несколькими свечами в каждом. Главное место за столом занимал сам Чезаре. Сбоку сидел его личный врач Гаспар Торелла. Остальные были ближайшими сподвижниками Чезаре. Лицо Борджиа по-прежнему сохраняло землистый цвет. На лбу и щеках блестели капельки пота.
– Вы должны их выследить и уничтожить, – говорил Чезаре, сжимая подлокотники кресла, чтобы не сползти вниз.
– Они одновременно повсюду и нигде, – удрученно заявил один из его помощников.
– Мне все равно, как вы это сделаете. Просто возьмите и сделайте!
– Господин Чезаре, без вашего руководства мы ничего не сможем. Ассасины сплотили свои ряды. Часть французской армии ушла из Рима, а у оставшейся сломлен боевой дух. Наши собственные силы малочисленны. Мы не сможем тягаться с ассасинами. У них повсюду есть шпионы, тогда как наша сеть обезглавлена и не в состоянии с ними бороться. Немалое число горожан симпатизирует Эцио Аудиторе и его ассасинам.
– Разве вы не видите, что я болен, idioti? [128] Хоть раз проявите инициативу – Чезаре вздохнул и откинулся на спинку кресла. – Меня едва не убили, но у меня по-прежнему есть зубы.
– Господин…
– Не можете уничтожить, тогда хотя бы сдерживайте их.
Чезаре замолчал, тяжело дыша. Доктор Торелла протер ему лоб тряпкой, смоченной в уксусе или какой-то другой резко пахнущей жидкости. Делая это, врач вполголоса успокаивал своего господина.
– Ждать недолго, – продолжал Чезаре. – Вскоре Микелетто вернется в Рим с нашими войсками из Романьи и с севера. Тогда вы увидите, с какой скоростью ассасины превратятся в прах.
Эцио вышел из-за шпалеры, достав мешочек с Яблоком.
– Ты занимаешься самообманом, Чезаре, – громко и властно произнес он.
Чезаре вскочил на ноги. Глаза были полны неподдельного страха.
– Ты? Сколько же жизней у тебя, Эцио? Но на этот раз ты точно умрешь. Позовите стражу! Немедленно! – заорал Чезаре своим офицерам.
Сам он, опираясь на плечо доктора Тореллы, скрылся за внутренней дверью.
Один из офицеров метнулся к входной двери, чтобы поднять тревогу. Остальные навели на Эцио пистолеты. Ассасин мгновенно извлек Яблоко из мешочка и поглубже надвинул капюшон, заслоняя глаза от света.
Тот делался все ярче и вскоре стал почти солнечным, но без опаляющего жара.
– Это что за колдовство? – неистово закричал офицер, наугад выпалив из пистолета.
Его пуля причинила Частице Эдема не больше вреда, чем летний ветерок.
– Этому человеку наверняка помогает сам Бог! – выкрикнул другой, закрываясь от слепящего света.
Он брел ощупью, думая, что идет к двери. Те, кто оставался за столом, опустили головы, зажимая глаза обеими руками.
– Что происходит?
– Как такое возможно?
– Пощади меня, Господи!
– Я ничего не вижу!
Плотно сжав губы, Эцио продолжал сосредоточенно передавать Яблоку свою волю. Но даже он не решался откинуть капюшон. В какой-то момент интуиция подсказала ему, что нужно остановиться. Эцио велел Яблоку погаснуть, и оно, до сих пор тонувшее в собственном свете, вдруг потухло. В помещении было тихо. Эцио осторожно откинул капюшон. Внешне ничего не изменилось. Все так же горели свечи в канделябрах, бросая на поверхность стола два желтоватых пятна. Язычки пламени не колебались, словно вокруг не было никакого движения воздуха.
Шпалера над дверью полностью утратила яркость красок. Офицеры за столом были мертвы. Мертв был и тот, кто пытался выбежать и позвать гвардейцев. Его рука замерла на засове. Чтобы выбраться самому, Эцио пришлось оторвать руку мертвеца от засова.
Перевернув тело, Эцио ненароком заглянул покойнику в глаза… Лучше бы он этого не делал. Такое, раз увидев, никогда не забудешь.
– Requiescat in pace, – произнес Эцио.
Его прошиб холодный пот. Только сейчас он понял, какими страшными силами обладает Яблоко. И если эти силы необузданно вырвутся наружу, Яблоко станет повелевать умами людей, исполняя самые потаенные желания, даруя невиданные возможности и раскрывая неведомые миры.
Яблоко могло ввергнуть мир в бездну, которую человеческий разум был не в состоянии вообразить.
Конклав так и не мог принять решение. Несмотря на все усилия кардинала делла Ровере переиграть Чезаре, тот пока еще имел достаточное влияние, чтобы сдерживать давнего врага их семьи. Остальные кардиналы колебались и мешкали. Кем-то двигал страх, а кем-то – собственные корыстные интересы. Макиавелли догадывался, чем все это кончится. Кардиналы выберут того, чье правление не будет долгим, зато будет устраивать все стороны. Временный папа, если угодно.