– Вы позволяете вашим худшим страхам верховодить вами, – сказал папа. – Мы ведь даже не знаем, жив Микелетто или нет.

– Вот мы и должны узнать это со всей достоверностью.

Папа задумался над словами Эцио. Его лицо чуть смягчилось. Он снова сел и принялся постукивать указательным пальцем правой руки по тяжелому перстню-печатке на левой.

– Что вы намерены сделать? – угрюмо спросил папа. – От меня не ждите никакой помощи. Мы и так с головы до ног опутаны расходами.

– Перво-наперво нужно выследить и уничтожить всех сторонников Чезаре в Риме. Среди них, возможно, отыщется тот, кто знает о Микелетто. О его судьбе, местонахождении и так далее. И потом…

– Что – потом?

– Если он жив…

– Вы его уничтожите?

– Да, – ответил Эцио, но сам подумал: «Если только он не окажется мне полезнее живым».

Юлий откинулся на спинку стула:

– Эцио, меня восхищает ваша решимость. Она почти что меня пугает. И я рад, что не являюсь врагом ассасинов.

Аудиторе резко посмотрел на него:

– Вы знаете о братстве?

Папа сложил пальцы шалашиком:

– Я всегда стремился узнать, кем являются враги моих врагов. Но я надежно сохраню вашу тайну. Как я уже вам сказал, я не дурак.

50

– Твоя интуиция верна. Я буду вести и охранять тебя. Но тебе я не принадлежу и вскоре ты должен будешь отпустить меня. У меня нет власти над тем, кто повелевает мною. Я должно подчиняться воле хозяина Яблока.

Эцио был один на Тиберине. Яблоко лежало у него на ладони. С его помощью ассасин пытался узнать местонахождение оставшихся сторонников Борджиа, прячущихся в Риме. Он вновь услышал этот таинственный голос, принадлежавший не то мужчине, не то женщине. Не знал он и откуда голос раздается: из Яблока или из его собственной головы.

«Твоя интуиция верна». Но тут же: «У меня нет власти над тем, кто повелевает мною». Тогда почему Яблоко показывало ему лишь туманное изображение Микелетто? Может, для подтверждения, что «правая рука» Чезаре по-прежнему жив? А указать местонахождение самого Чезаре Яблоко не могло или не хотело. По крайней мере сейчас.

И вдруг Эцио отчетливо понял то, что подсознательно знал всегда: нельзя злоупотреблять силой Яблока и становиться зависимым от Частицы Эдема. Ассасин также понимал, что это его собственная воля делает ответы Яблока туманными. Нельзя быть таким ленивым. Нужно уметь постоять за себя. Рано или поздно это придется сделать снова в любом случае.

Эцио подумал о Леонардо. Что смог бы сотворить этот гений, окажись Яблоко у него? Леонардо – лучший из людей – изобретал разрушительное оружие с такой же легкостью, с какой писал изумительные картины. Быть может, Яблоко обладает силой не только помогать человечеству, но и развращать его? В руках Родриго или Чезаре, при условии, что они смогли бы управлять Яблоком, оно стало бы не орудием спасения, а орудием разрушения.

Власть – сильнодействующий наркотик. Эцио не хотелось становиться ее жертвой.

Он снова взглянул на Яблоко. Сейчас оно никак себя не проявляло, но стоило Эцио убрать Частицу Эдема в шкатулку, он едва заставил себя закрыть крышку. Какие пути оно еще не успело открыть перед ним?

Нет, он должен похоронить Яблоко. Должен научиться жить без него, подчиняясь Кредо. Но не сейчас!

Сердце постоянно подсказывало ему, что Микелетто уцелел. Теперь Эцио знал это наверняка. И пока Микелетто жив, он сделает все возможное и невозможное, чтобы освободить своего злодея-хозяина Чезаре.

Эцио раскрыл папе Юлию лишь часть своего замысла. В действительности он намеревался отыскать и убить Чезаре или погибнуть, пытаясь это сделать.

Иного способа не существовало.

Эцио решил, что пока будет обращаться к Яблоку лишь в случае острой необходимости. Нельзя допускать, чтобы затупилась его собственная интуиция, его способность мыслить и анализировать. Нужно готовиться к тому времени, когда он расстанется с Яблоком. Он самостоятельно выследит и уничтожит римских приспешников Борджиа. И сделает это в течение ближайших трех дней. А если не сделает… только тогда он обратится к Яблоку. У него ведь столько друзей и помощников: куртизанки из «Цветущей розы», воры Ла Вольпе. Наконец, его собратья-ассасины. Разве при такой обширной поддержке он может потерпеть неудачу?

Эцио знал: пока он с уважением относится к возможностям Яблока, оно непостижимым для него образом будет ему помогать. Возможно, в этом и состоял секрет Частицы Эдема. Возможно также, что никто не мог стать полновластным хозяином Яблока, кроме древнего народа. Они, настоящие боги, покинувшие здешний мир, верили, что человечество или спасет, или погубит себя, оставляя выбор за людьми.

Аудиторе закрыл крышку и запер шкатулку.

Тем же вечером Эцио назначил встречу членов братства в штаб-квартире ассасинов на Тиберине.

– Друзья мои, – начал он, – мы приложили немало усилий. Я верю: победа уже близка, но нам нужно еще немало потрудиться.

Все, кроме Макиавелли, удивленно смотрели на него.

– Но Чезаре надежно заперт! – воскликнул Ла Вольпе. – И навсегда!

– И новый папа всегда был врагом семейства Борджиа, – подхватила Клаудия.

– Французов мы прогнали, – добавил Бартоломео. – В провинции нынче спокойно. И Романья вернулась в состав Папской области.

Эцио поднял руку, прекращая их возражения:

– Нам всем известно: победа должна быть абсолютной, иначе это не победа.

– И Чезаре по-прежнему жив, пусть даже и за крепкими замками, – тихо сказал Макиавелли. – А Микелетто…

– Вот именно! – воскликнул Эцио. – Пока у Борджиа остаются сторонники в Риме и в пределах Папской области, семя зла может снова дать всходы.

– Дался тебе этот Чезаре, Эцио. Мы победили, – сказал Бартоломео.

– Барто, ты не хуже меня знаешь: несколько городов-государств Романьи по-прежнему верны Чезаре. И все эти города сильно укреплены.

– Тогда я пойду и выбью из них дурь.

– Они выдержат твои атаки. Армия Катерины Сфорца недостаточно сильна, чтобы атаковать их из Форли. Я отправил ей послание и попросил пристально наблюдать за этими островками сторонников Борджиа. А для тебя, Барто, у меня есть более важное поручение.

«Боже мой, – подумал Эцио, – почему у меня до сих пор начинает биться сердце при упоминании имени этой женщины?»

– Это какое же?

– Возьми отряд кондотьеров и отправляйся в Остию. Нужно установить пристальное наблюдение за гаванью. Я хочу знать обо всех подозрительных кораблях. Если узнаешь что-то важное, сразу же посылай всадника с донесением.

Бартоломео сердито фыркнул:

– Караульная служба! Я привык к сражениям, а не к слежке.