Чесноков взял себя в руки. Не время. Она уже может убить, но пока не имеет силы зрелого Хамелеона и не владеет искусством маскировки, а значит, может считаться лишь «условно опасной», не подлежащей немедленному безоговорочному уничтожению. Не время.
Мастер развернулся и, не глядя на охрану, пошел к лестнице. Долго находиться так близко к врагу было выше его сил. Рустам проводил начальство до выхода из офиса и, не получив дополнительных указаний, вернулся в «дежурку». Чесноков хотел было лишний раз напомнить ему о строжайшем запрете на посещение подвала любыми, пусть и самыми авторитетными, членами Цеха, но в последний момент передумал. Рустам не страдал склерозом, и если уж решится нарушить приказ, то сделает это вне зависимости от количества напоминаний.
«Не нарушит. Зачем ему лишние неприятности? А если и нарушит - ведь это непросто, бороться с людьми, одержимыми любопытством, помноженным на инстинкты, - ничего страшного. Пусть смотрят, пусть боятся. Такая экскурсия будет им полезна. Особенно одуревшим от экстази, скуки и вседозволенности молодым бездельникам. Пусть поймут, чего на самом деле стоит их вечная жизнь и почему следует уважать Цеховой Совет»…
…Джонатан поспал лишь три часа, но этого оказалось достаточно, чтобы почувствовать себя бодрым и полным сил. В последние полста лет разведчик вообще мало спал. Трех-четырех часов в сутки ему вполне хватало, а если сон затягивался часов до шести, Джонатан мог в последующие двое суток не спать вовсе. Вопреки расхожему мнению, у него получалось выспаться впрок. А еще ему случалось видеть нечто вроде вещих снов, почти как Смотрителю. Правда, Джонатан ни разу не пытался трактовать свои видения, и уж тем более - рассказывать о них. Пока жив настоящий Смотритель, самородкам и самоучкам в его вотчине делать нечего. Вот если с ним случится непоправимое, Совет объявит нечто вроде тайного «призыва» или закрытого конкурса на замещение вакансии, и тогда…
Джонатан вышел из машины и хлопнул дверцей. Нехорошие мысли навеял странный сон. Разведчику снилось, что Хамелеон пронесся серым ураганом по главному офису Цеха и убил всех, кто попался на пути. И самое ужасное заключалось в том, что ему никто не оказал сопротивления. Даже Смотритель, которым во сне почему-то оказался сам Джонатан.
Пробуждение было неплохим финалом для этого кошмара, но неприятный осадок в душе остался. Джонатан пытался убедить себя, что сон базировался на впечатлении от происшествия в Конторе, но полностью избавиться от плохого предчувствия ему так и не удалось.
Приехал в офис Джонатан за четверть часа до начала смены, но, еще не войдя в здание, понял, что на самом деле опоздал. На парковке почти не было мест - для шести утра явление необычное, а на крыльце толпились люди. Без особой причины собрать народ в такую рань было нереально, а особой причиной могла считаться только одна - Хамелеон!
Войдя в холл, разведчик понял, что не ошибся, а когда приблизился к группе Вечных, о чем-то ожесточенно спорящих неподалеку от входа в подвал, он понял и еще кое-что. В первую очередь, что его сон был все-таки отчасти вещим. Группа бойцов и гражданских под предводительством адвоката Мартова наседала на перекрывших вход охранников. Если бы на пути не стоял еще и бригадир Островский, заслон наверняка был бы давно смят. Не вдаваясь в подробности, Джонатан протолкнулся к бригадиру и занял позицию на правом фланге «по его сторону баррикад». Появление разведчика мгновенно остудило пыл бузотеров, и разговор принял более-менее цивильную форму.
- Пусть они ответят, - словно бы призывая Джонатана стать арбитром, заявил Мартов.
- Что ответят? - Джонатан взглянул на Островского. - Что случилось?
- Все плохо, - процедил бригадир. - Рустик нанюхался «коксу» и открыл камеру. Впустил к ней по очереди семь человек. Потом вошел сам. Все оставили предсмертные записки - что устали и ушли добровольно. Трупов было бы больше, но подоспели трое ребят из бывшей команды Рустама. Дубинками разогнали эту очередь на «эвтаназию», шарахнули девицу током, и пока она лежала в обмороке, заставили несостоявшихся самоубийц вынести тела товарищей, а потом заперли камеру новым кодом. Женя теперь сидит, забившись в угол, и трясется, как припадочная, а эти, видишь, митингуют.
- Народ желает сжечь ведьму на костре? - пробасил Джонатан и обвел притихшую толпу мрачным взглядом.
- Эта тварь опаснее гадюки! - возмущенно заявил Мартов. - Она вошла во вкус и может уничтожить нас всех!
- Эта девушка - жертва! - хрипло возразил Островский. - Орудие в руках самоубийц!
- Если она оружие, она тем более опасна для общества!
- Орудие, а не оружие!
- Оружие тоже!
- Тихо! - приказал Джонатан. - Кто она - не имеет значения. В любом случае, решать ее судьбу не нам. Кто-нибудь доложил о проблеме мастеру?
Никто не ответил. Мартов и вовсе отвел взгляд. Островский покачал головой:
- Я не докладывал, мне просто не дали.
- Теперь у вас есть такая возможность, бригадир, - Джонатан размял кулачищи. - Мы подождем. Кто-нибудь возражает?
Возражать лучшему бойцу Цеха никто не решился. Даже Мартов.
Островский коротко переговорил с Чесноковым и нервно сложил трубку. Джонатан не сомневался, что мастер запретит расправу, поэтому начал потихоньку расталкивать «мстителей», не дожидаясь, когда бригадир озвучит приказ начальства.
- Расходитесь, расходитесь. Линчевание отменяется. С этим делом будет разбираться Совет, а не стихийный суд присяжных.
Когда толпа разбрелась, Джонатан обернулся и вопросительно взглянул на бригадира.
- Чесноков приказал перевести девицу на другой уровень, - сообщил Островский. - В «сейф». А ключ отдать тебе. Справишься?
- Да, бригадир, справлюсь. Я ведь служивый, а не адвокат.
- Только не надо опять этих грязных намеков, - недовольно прошипел Мартов. - Все имеют право на ошибку, и это не значит, что…
- Привет, - невольно перебил адвоката Туманов.
Откуда он тут взялся, никто не понял. Джонатан смерил его чуть насмешливым взглядом и кивнул.
- И тебе привет, мил человек.
Выглядел сыщик немного смущенным, хотя и пытался всем своим видом показать, что ни о чем не жалеет и считает, что был вчера прав на сто процентов. Только немного резок.
- Не помешал? Я вчера там наговорил… не надо было так круто… но вы же понимаете!
- Понимаем, - Джонатан похлопал его по плечу. - Прямота и честность не худшие качества.
- В разумных количествах, - иронично добавил Островский. - Виктор, вы нас извините, но… нам нужно обсудить кое-что.
- Кофейку попей, ладно? - Джонатан указал сыщику на бар. - Полчасика. Не обижайся, но ты пока не в штате, и мы вынуждены соблюдать инструкцию.
- Не обижаюсь, тоже понимаю, - Туманов кивнул и побрел к бару.
- И это не значит, что теперь можно навешивать на меня всех собак! - прошипел Мартов, заканчивая реплику, прерванную появлением сыщика.