Постучав в дверь и не получив ответа, он приоткрыл её. Взгляду его открылась странная картина. В расстёгнутых сюртуках сидели друг против друга Лязгин и начальник управления порта. Но даже не это поразило Андрея. Они пили вино! Такого Андрей сроду за своим начальником не наблюдал. Одна бутылка вина была уже пуста, в другой оставалась едва половина.
Завидев Андрея, начальник управления порта досадливо махнул рукой — закрой, мол, дверь, с той стороны. Но Лязгин остановил его:
— Это м-мой человек. Так м-можно ему людей с судна забрать?
— Хоть вм-месте со всем экипажем в придачу! — пьяно хохотнул начальник. — Эй, Аксаков, з-зайди!
Служитель зашёл, вытянулся в струнку и вытаращил глаза, стараясь не пропустить ни одного начальственного слова.
— Пропусти!
— Обоих?
— Ты что, не понял? — стал багроветь начальник.
— Слушаюсь, ваше высокоблагородие! — и, пятясь, служитель выскочил за дверь.
Андрей с удивлением наблюдал за происходящим в кабинете. Он вопросительно посмотрел на Лязгина.
— Понимаешь, Андрей, радость такая у нас. Сослуживца встретил. Вместе ещё в Семёновском полку лямку тянули, — извиняющимся тоном сказал Лязгин. — Ты меня не жди, забирай людей и пролётку. Только пролётку потом сюда вернёшь. — Лязгин пьяно погрозил пальцем.
Смущённый Андрей вышел, прикрыл дверь и перевёл дух. Таким Лязгина он ещё не видел — Иван Трофимович на службе не употреблял. Да и про службу своего начальника в Семёновском полку Андрей слышал впервые. Плохо он, видно, знал своего начальника. Лязгин неожиданно открылся ему с неведомой стороны.
— Чего там? — шёпотом спросил Аксаков.
— Пьют, — тоже шёпотом ответил Андрей.
— Пойдём отсюда, — служитель дёрнул Андрея за рукав.
Они вернулись на корабль. Грузчики уже вовсю разгружали трюмы.
Служитель передал разрешение начальника порта капитану.
Андрей вывел Петра со связанными руками в коридор — под охрану матроса — и забежал в каюту.
— Лиза, быстро на палубу!
Сам же взял все узлы — с ценностями, судовой кассой и свой — и повёл Петра к пролётке. Тот спотыкался, матерился сквозь зубы и явно не хотел идти.
— Будешь упираться — отдам тебя в руки боцмана, — пригрозил Андрей. — Моё дело — доставить тебя живым. А если тебя при этом ещё и помнут немного — не беда.
Пётр присмирел.
Андрей уложил задержанного на пол пролётки, а сам с Лизой сел на сиденье.
— Трогай!
Они приехали в розыскную экспедицию.
Андрей передал Петра надзирателям, сам же с Лизой отправился к дому купца Редникова на Гороховую. Дело шло уже к вечеру.
Лизавета нервно теребила в руках платочек.
— Волнуешься?
— А то! Как-то папенька встретит?
Андрей усмехнулся и ничего не ответил. Дальше они ехали молча.
Вот и купеческий дом.
Лиза легко выпорхнула из пролётки, постучала в дверь.
Андрей забрал все свои узлы, сказав кучеру:
— Возвращайся в управление порта — там Лязгин остался.
Сам вошёл в открытую дверь. Он увидел, как в сенях Лизавета обнималась с матерью, а по лестнице, заслышав шум, спускался купец.
— Лизонька! — он подбежал к дочери и с ходу кинулся обнимать её. Потом отступил на шаг, отстранив Лизавету, и вдруг закатил дочери звонкую пощёчину. Лиза от неожиданности и боли взвыла. — Это тебе за дурость твою, за слёзы матери. Ишь, из дома она убежать задумала, паршивка! Вот я тебя вожжами ужо!
Андрей устал, и ему не хватало только ещё смотреть на семейные разборки. Нет уж, увольте! Он кашлянул, обращая на себя внимание.
— Аполлинарий Васильевич! Может, мы все вместе пройдём в комнату?
— Да, да, конечно! Что же это я дочь и гостя в дверях держу?! Прошу простить великодушно!
Купец открыл дверь и пригласил всех в трапезную. Все уселись вокруг стола.
Андрей выложил на стол узелок с ценностями, достал опись, что писал капитан.
— Разворачивайте узел.
Аполлинарий Васильевич трясущимися руками развязал узел. Тускло блеснуло золото. Андрей стал зачитывать опись.
— Ожерелье жемчужное.
Купец взял ожерелье в руки.
— Есть.
— Отложите в сторону.
— Брошь с колокольчиками на стебле.
Купец нашёл брошь, отложил в сторону.
И таким образом были сверены все ценности из узелка. По описи всё совпало.
— Всё, как есть всё! — воскликнул Аполлинарий Васильевич.
— Тогда напишите здесь же, на описи, внизу: «Мною, Редниковым Аполлинарием Васильевичем, по описи получено всё. И подпись, с датой».
Купец старательно, высунув от усердия язык, написал, что требовалось, и поставил подпись. Потом присыпал песочком, стряхнул и подал лист Андрею. Розыскник сложил лист и сунул его во внутренний карман.
— За сим — всё, желаю удачи.
Андрей подхватил узелок с деньгами судовой кассы и вышел из трапезной. В сенях его догнал купец.
— Да что же вы так спешите! Как-то не по-человечески получается, даже не обмыли! Дочь ведь вы мне вернули, и ценности все! Не ожидал! Сколько я должен?
— Нисколько.
— Э, нет! Так не годится! Без благодарности нельзя. Я ведь не басурманин какой или немец! Те все жмоты.
Купец снял с пояса увесистый кошелёк и опустил Андрею в карман.
— Я взяток не беру, — запротестовал Андрей.
— Какая же это взятка? Я за хорошо выполненную работу плачу. Ведь вы же платите, скажем, плотнику, если он у вас пол в доме меняет. Вот и я тоже. Не обижайте.
— Будь по-вашему. Прощайте.
— Минуточку. А как с парнем этим, что её с собой увёз?
— Так парня я тоже поймал и в город доставил. Пётр Иваницкий его зовут. Тот ещё хлыст. Он ведь не только вашу дочь обчистил, он в Любеке деньги из судовой кассы украл. — В доказательство Андрей поднял небольшой узелок и потряс им. Зазвенело серебро. — Так я его с украденными деньгами и взял. Уже за решёткой сидит. Вот оформлю завтра бумаги — и в суд.
— По делам мерзавцу. И сколько ему за кражу дадут?
— Это суду решать. Думаю — сошлют на каторгу или на галеры гребцом. Ещё неизвестно, что хуже.
Купец наклонился к Андрею.
— Надеюсь, про дочь мою в документах ничего не будет?
— Ни единого слова. Да и другим рассказывать не стану.
— Вот это правильно. Я сразу понял, что вы порядочный человек.