Один из пассажиров, судя по выговору, истинный нижегородец, решительно вынул из кармана паспорт и билет:
– Где менять-то?
Тоня машинально последовала за ним. А больше никто не пожелал переоформлять билеты.
Что? Лететь через Жмеринку в Европу? Упустить возможность переспать в хорошем отеле, отведав шведского стола? Вместо этого очутиться в этом «Нижнем Горьком»?! Нет уж! Все хотели только в Москву, в Москву, в Москву, словно чеховские три сестры!
Тоня уже подала кассирше документы – и вдруг насторожилась.
Откуда этот светловолосый парень вообще знает, что ей надо не в Москву, а в Нижний? Откуда?! Вдруг он – из подручных того опасного смуглого типа? Небось убийца смекнул, что Тоня его заприметила-таки в Нанте, потом взяла на заметку здесь – и решил обезопаситься, послав вместе с нею в Нижний подсадную утку?
Или коршуна. А в роли глупой утки выступит Тоня. Она расслабится, заснет – сил-то больше нет, целый день на ногах, да в каком напряжении! – а коршун ка-ак тюкнет ее втихаря своим клювом…
Не лучше ли не менять шило на мыло, а терпеливо ждать отправки рейса в Москву?
Ну да. А ночью в парижском отеле, куда отвезут всех, в том числе и смуглого, под покровом темноты он…
Тоня лихорадочно огляделась. Нет, опасного типа не видать. Может, пошел в какое-нибудь аэропортовское бистро? Может, он даже и не знает про внезапно выпавший из гиперпространства рейс в Нижний? Может, удастся от него улизнуть? А светловолосый, очень может статься, существует сам по себе, а вовсе не является пособником врага? Ну не может, не может ведь так обалденно улыбаться плохой человек…
Впрочем, насчет улыбок обольщаться не стоит! Вспомнить хотя бы Сережу, учителя танцев. Когда он дает себе труд взглянуть на самую неуклюжую из своих учениц (Тоню Ладейникову, стало быть) и улыбнуться ей – из чисто педагогических побуждений, конечно, чтобы приободрить! – у Тони начинается натуральная дрожь в коленках. Невероятные Сережины глаза смотрят, чудится, в самую душу. Ох уж этот его взгляд: темный – глаза-то цвета горького шоколада! – и в то же время свет излучающий. Чудится, какие-то сверкающие, звенящие нити протягиваются в эти мгновения между ним и Тоней, у нее сладко сжимается сердце, и приходится силой напоминать себе о Катьке, о Витале, о том, сколько лет вообще пролегло между Сережей и ею… да между ними препятствий больше, чем между Ромео и Джульеттой. К тому же пусть бог спасет женщину, которая бросит свою жизнь к ногам этого юного Казановы! Вот он переводит взор на другую трепещущую дурочку, и ты видишь, что в глазах его тот же светлый пламень, и та же нежность, и тот же тайный, сокровенный смысл, и понимаешь, что Сергей просто не умеет смотреть на женщин иначе. Казанова – он и есть Казанова!
Тоня тряхнула головой, отгоняя долгоиграющее Сережино очарование, и задумалась: к чему это все вдруг вспомнилось? Ах да, она размышляла, верить ли улыбке светловолосого парня.
Однозначно – нет. Пусть он даже и чист, как ангел, а все-таки доверяй, но проверяй. В самолете надо сесть от него подальше и умудриться не спать. А в аэропорту сразу хватать такси и мчаться к Витале. Может, загадочный попутчик утратит Тонин след и отвяжется?
О, вот отличная идея! Надо обеспечить свою безопасность в Нижнем тем, что позвонить Витале. Пусть встречает ее, желательно прихватив с собой Катьку. И они поедут ни на каком не на такси, а на рейсовом автобусе, в массе иных-прочих людей. Этому парню будет к Тоне не подойти. Авось и обойдется все, как оно обходилось до сих пор.
И Тоня отправилась обеспечивать свою безопасность – звонить бывшему мужу. Неподалеку от автоматов она снова увидела опасного испанца-итальянца, который прижимал к уху мобильник и что-то тараторил.
Тоню он вроде бы не заметил.
Вот и чудесно!
Франция, Париж, наши дни
– Отец мой…
– Джироламо, я заждался твоего звонка!
– Она благополучно улетела.
– Полагаешь, она что-то заподозрила… относительно тебя?
– Не знаю, не уверен, однако мне лучше пока не попадаться ей на глаза.
– А ты связался с нашими людьми?
– Конечно. Ее встретят и будут сопровождать до тех пор, пока не приеду я и не подвернется удобный случай.
– То есть это будет выглядеть как обыкновенное загадочное убийство.
– Обыкновенное загадочное? Любопытное сочетание слов, отец мой. Позволю сказать, вы сами себе противоречите. Или одно, или другое. Кроме того, карта все-таки придаст случившемуся оттенок немалой необыкновенности!
– Конечно, конечно, однако это будет выглядеть не столь эффектно, как если бы случилось в стенах храма или в виду картин.
– Иногда приходится идти на некие уступки судьбе, это ваши слова. Если б вы только знали, как тяжело мне оттого, что не я сам свершу предначертание небес, что придется передоверить это другому. Конечно, мой человек получил строжайшие инструкции: дождаться меня и только тогда, в моем присутствии… И все же мне бы хотелось лично отомстить за Лео.
– За Лео?! Боже мой, о чем ты говоришь? Наша жизнь и смерть – не более чем средство к достижению высшей цели – отмщению за страшное поругание нашей веры и нашего великого предка. Забудь о Лео. Думай о дочери этого проклятого рода. А также о ее дочери. Эти двое должны быть уничтожены, а потом можно будет подумать и о других.
– О других? Сколько же их?
– Пока поступили сведения о двоих.
– Насколько я помню, вы упоминали только об одном?
– Его имя тебе известно.
– Да… И я до сих пор не могу прийти в себя от этого странного, рокового совпадения… А другой?
– Чуть позднее я отправлю тебе электронной почтой его имя и адрес. Уничтожение этого мальчишки вы должны провести с особенным блеском!
– А его родители? Кто из них является… И как поступить с ними?
– Никак. Они в стороне от этого дела. Судя по тому, что нам удалось узнать, мальчишка – приемный сын людей, никогда и ничего не знавших о том, какое проклятие они навлекли на себя своей невольной добротой к брошенному ребенку. Его родной отец погиб по собственной глупости – утонул, когда ребенка еще не было на свете. Месть Господня настигла этого человека без нашего участия, ведь именно он принадлежал к проклятому роду. Мать умерла при родах, словно чувствовала страшную угрозу, которая исходит от него. След ее утерян, к тому же она нимало не интересует нас. Мы не убийцы, ты должен помнить это сам и внушить твоим помощникам. Мы не убийцы, мы – мстители.
– Иногда я размышляю о том, чем и как мы будем жить, когда свершится наша месть и картина будет уничтожена, а все потомки проклятого рода – убиты…
– Уничтожение картины уже близко, но ты напрасно думаешь, что мы так скоро искореним заразу. За два столетия эти люди расплодились, как тараканы, они проросли в самых разных краях огромной России, словно ядовитые травы, которые ассимилировались с окружением, приняли облик мирной, безвредной растительности. Наша цель – отыскать их всех и обезвредить. Уж не знаю, разочаруют тебя мои слова или вдохновят, однако бороться с этими тварями придется еще и твоим потомкам, и потомкам твоих потомков.