Book.

— А по имени он не назвался?

Нильс не любил, когда дровосеки называли себя номерами.

— Нет. Я сказал, что вас сегодня не будет.

— Спасибо. Этот 505-й приходит уже в третий раз, — вспомнил Нильс. — А у меня все нет времени. Жаль, что тебе пришлось задержаться. Закрой за собой дверь поплотнее и что есть духу беги домой. Счастливого праздника! Поздравь от меня жену.

— И вы тоже, — сказал в ответ точильщик.

Нильс улыбнулся. Жены, которую он мог бы поздравить, у него не было.

Он бы с удовольствием поздравил отца, но вот уже несколько месяцев Норц работал на другой стороне Дерева, на лесопилке.

Норц здорово его поддерживал. Как только он проникся к сыну уважением, Нильс расцвел и показал, на что способен. Норц помогал сыну не только советами: он старался привить ему стремление к независимости, которым всегда отличались жители леса Аменов.

Нильс был последним в длинной династии лесорубов. Когда-то Амен-старший поступился своей независимостью и пошел на службу к богачам. Он работал на госпожу Арнорелл, бабушку Тоби Лолнесса, известную своей черствостью и скупостью. Однажды оступившись, Норц Амен был готов на все, чтобы отстоять вновь обретенную свободу.

С суровым видом он неустанно повторял одно и то же:

— Помни, Нильс! Ты будешь свободным или умрешь!

Другому он бы уже давно надоел своими нравоучениями, но Нильс с ангельской кротостью всегда отвечал:

— Да будет так!

Отец с сыном научились понимать и любить друг друга.

По комнате пробежал сквозняк. Нильс поглубже запрятал руки в карманы и вновь погрузился в изучение карты. Отец, верно, там, наверху, празднует с друзьями веселый зимний праздник. Норц умел радоваться жизни.

Нильс потянулся и взял кисточку и банку для воды.

— Нашлась работа?

— Да, — кивнул Нильс. — Я люблю работать.

И только тут сообразил, что в комнате есть кто-то еще. Если бы он обернулся, то увидел бы молодого лесоруба примерно своих лет, который каким-то чудом вошел к нему в дом. Но Нильс не обернулся и продолжал водить кисточкой, закрашивая большие пятна зеленым цветом.

— Я дровосек номер 505.

— Знаю, — отозвался Нильс. — И Новый год с семьей ты не празднуешь.

— Нет, — ответил тот. — Не праздную. И ты тоже?

— И я тоже. Что тебе от меня понадобилось?

— Хочу тебя поблагодарить и попросить о помощи.

— Говори, чем помочь. Поблагодаришь после.

— Однажды ты мне уже помог, только давно.

— Вполне возможно.

— Рисковал ради меня жизнью.

Кисточка Нильса Амена застыла в воздухе. Да, было такое. Но только один-единственный раз. Неужели?..

— Тоби?

— Да, Нильс.

Наконец Нильс обернулся.

Он не сразу узнал Тоби в одежде лесоруба. А потом со слезами бросился ему на шею. Они обнялись, посмотрели друг на друга и снова обнялись. В глазах у них стояли слезы, но они не могли удержаться от смеха. Сколько воды утекло! Сколько прошло лет!.. Но они не забыли, чем были друг для друга!

Наконец Тоби сказал:

— Я понял, почему твои лесорубы тебя любят. Ты так сердечно их встречаешь…

Нильс с улыбкой отстранился от Тоби.

— Помолчал бы лучше, 505-й!

Он усадил друга напротив и спросил:

— Почему в одежде лесоруба?

— Хотел повидаться с тобой, а тут вижу — нанимают на работу, я и нанялся.

— И сколько же ты работаешь?

— Два дня.

— Ну, рассказывай, — попросил Нильс. — Здесь считают, что тебя нет в живых. Расскажи в двух словах.

— В двух словах: я голоден!

Нильс потянул за веревку и вытянул из-за окна корзину со всякой снедью. Тоби запустил в нее руки и с удовольствием принялся за вафлю со сладким сиропом.

Несколько лет назад, когда за Тоби гнались сотни людей, он тоже подкрепился в лачуге дровосека, но с тех пор меню у Нильса заметно улучшилось.

— Кто тебе готовит? — спросил Тоби с набитым ртом.

— Друзья.

— Готовят, как у меня дома.

Тоби показалось, что он ест всякие вкусности на ферме Селдор.

— А где твой дом? — вполне серьезно поинтересовался Нильс.

Тоби перестал жевать. Давненько ему нечего было ответить на этот вопрос.

— Расскажи мне о Дереве, — попросил Тоби.

— А что тебя интересует?

— Всё.

Нильс пристально посмотрел на друга.

Видно, что Тоби пришел издалека.

Он изменился. Во все стороны торчат отросшие волосы. В плечах раздался не сильно — куртка великовата, — зато в движениях чувствуется сила и гибкость.

Нильс рассказал, как помирился с отцом, как стали наступать лишайники, как разрослось его небольшое предприятие. Он рассказывал обо всем сдержанно, не приписывал себе никаких заслуг, говорил, что ему повезло. Объяснил, как работает с бескрайними лесами, как делит их на участки, как строит поселки для лесорубов. Их ремесло стало доходным.

Тоби внимательно слушал Нильса и следил за его рукой, которая порхала бабочкой над картой, показывая, где находится тот или иной район, где растет тот или иной лишайник. Труднее всего рубить бородатые, из-за длинных висячих побегов.

— Вот так все и идет, — закончил Нильс. — Идет неплохо. Жизнь меня не обижает.

Тоби помолчал, стряхнул с рук прилипшие крошки и, посмотрев Нильсу в глаза, спросил:

— Ну, а как со всем остальным?

— Остальным?

— Ну да. Что вообще делается на Дереве? За пределами леса?

— Там дела намного хуже. Так я думаю.

— Думаешь или?..

— Я… У меня очень много работы, Тоби. Я не могу заниматься всем на свете.

Нильс поднялся, направился к маленькому шкафчику и достал из него бутылку.

— Неужели ничего не знаешь?

— Знаю.

— Так скажи, что знаешь.

— Знаю, что с Деревом плохо. Что твои родители работают в котловине у разжиревшего безумца. Что другой опасный сумасшедший завладел Вершиной. Знаю, что жизнь превратилась в кошмар, что Деревом завладели безответственные негодяи. Я все знаю, Тоби, но я не хранитель Дерева. Я отвечаю за тех, кто со мной рядом. А это уже немало.