«Экстренное сообщение, – задвигались губы. – Только что на Двадцать Седьмой Восточной улице убит продавец из магазина одежды…»
– Вот те раз… – растерянно проговорил Вадик. – Какой «только что»? Полчаса уж…
«Убийц предположительно двое, – продолжал полицейский. – Первого сняла автоматическая охранная система. Портретом второго мы пока не располагаем…»
Огромный монитор показал Вадика: фас и два профиля, слева и справа. Фотографии были качественными, словно он нарочно позировал перед объективом. Не хватало лишь улыбки. Лицо высотой в два этажа было перекошено от страха.
– Рожи не корчь, – сказал Андрей. – И без этого узнают.
– Андрюша!.. Как же, а?..
– Тихо! Никто на тебя не смотрит. Успокойся.
– Весь город!.. А в блоке меня найдут?
– Если захотят.
– Нет, ну почему я? Ведь это ты его!.. Несправедливо, а?.. – замямлил Вадик. – Ехать надо! Ехать отсюда! Тут у них везде камеры… Андрюша, где такси?
– Ловим, – коротко отозвался он.
– С тобой наловишь!.. – Вадик исподлобья посмотрел на монитор и, отчаянно мотнув головой, выскочил наперерез ближней машине.
Маленький автомобиль, раскрашенный под птицу, вильнул вбок, но соседняя полоса была занята. Водитель, то ли вопя, то ли хватая воздух, раскрыл рот. Машина взвизгнула и пошла юзом, но все же успела затормозить и лишь легонько толкнула Вадика бампером.
Водитель, мужчина лет сорока со светлой бородкой и белесыми ресницами, убедился, что Вадик не пострадал, и вопросительно глянул на подбежавшего Андрея.
– О-о-о! – протянул он, увидев перед собой пистолет. – Неужели настоящий?
– Не заставляй меня доказывать.
Андрей дождался, пока Вадик поднимется, и, медленно обойдя машину, сел рядом с водителем.
– Вы ужасно рисковали… – промолвил тот. – Нельзя же так… Чего хотите-то? На карте у меня не густо, а машина…
– Быстрой езды хотим, – перебил его Андрей.
– Ну, поехали, – недоуменно сказал водитель. Несколько прохожих, остановившихся поглазеть, поняли, что инцидент исчерпан.
– Всем канарейкам!.. – раздалось в салоне. Водитель откинул возле руля закругленную панель – с внутренней стороны в нее был встроен сетевой терминал.
– Вызов для всех канареек, – повторил голос.
– «Канарейки» это кто? – спросил Вадик.
– Мы. Таксисты.
– Ты таксист? Надо же, какое совпадение… А почему вы, таксисты, не останавливаетесь?
– А потому, что вы никогда не платите.
– Мы?..
– За совершение убийства разыскиваются двое преступников, – сказали откуда-то из терминала. – Вооружены. Могут находиться в районе Двадцать Пятой, Двадцать Седьмой и Двадцать Девятой Восточной…
– Выключи! – велел Андрей.
Таксист без возражений захлопнул крышку.
– Кто это «мы»? – продолжал настаивать Вадик.
– Ну, вы… гм…
– Черы? – подсказал он.
– Я вас так не называл. Вы сами.
– А что, по нам видно? Мы же переоделись!
– Где? На Двадцать Седьмой Восточной? – сказал водитель. – Уже три раза передавали… Нет, не очень, – добавил он. – Не очень видно. Но у нас, таксистов, глаз наметан. Садится человек, показывает карту, а потом выясняется, что на ней три крепа…
– Мне за три крепа целый день горбатиться! – не выдержал Андрей.
– Сочувствую…
– Ни хрена ты мне не сочувствуешь!
– Куда едем-то? – спросил водитель, делая вид, что совсем не боится.
– В сторону кольцевой. Дальше покажем, – ответил Вадик.
– В Бибирево-6, – приказал Андрей. – К одному хорошему человеку, – пояснил он для Вадика. – Короче, в полицию.
* * *
– Место надежное, – Царапин недобро усмехнулся. – Надежней уже некуда. Хорошо, что вы меня на конвертер устроили. И Никиту Николаевича туда без проблем пустили. По старой памяти.
– Конвертер?..
– Через пару дней зайдите в магазин и что-нибудь купите. Если повезет, увидите в этой вещи последнюю улыбку профессора.
– Все, хватит! – Сергей Сергеевич сообразил, о чем идет речь, и брезгливо передернулся. – Прошу без подробностей, а то я есть не смогу.
– Ясное дело, – отозвался Царапин. – Половина еды тоже синтетическая.
Сергей Сергеевич озадаченно посмотрел на Гертруду.
– Ты там соберись, – сказал он в микрофон. – Не исключено, скоро встретишься со своим объектом.
– Нет!
– Сначала дослушай. Задания на его ликвидацию не поступит, это я обещаю.
– Вы мне столько наобещали – жизни не хватит выполнить, – раздалось из терминала. Экран не горел, работали одни динамики. – Конец командировки, легализация, деньги. Сколько я этого жду?! А тут – опять Белкин!..
– Трогать его не надо. Смотри, чтоб он сам тебя… Как увидишь – сообщи. На этом все. Отбой!
– Сергей Сергеевич, а может, зря вы все это затеяли? – спросила Гертруда.
– Я ничего не делаю зря! Тьфу, уже как Белкин заговорил… Налей мне чего-нибудь. – Он промокнул нос и, бросив салфетку на пол, взял из пачки свежую. – Запись хорошо отредактировали, Белкина совсем не видно. А ботинок там чей нашли?
– Ботинок принадлежит художнику. Я его заменила. Но… зря вы Белкина с пистолетом отпустили.
– Нет, не зря! Давай… – Он взял у Гертруды стакан и, хлебнув, прижал салфетку к губам. – Щиплет… Не зря, ясно? Пусть почудит немножко. Покрепче увязнет.
– Как вы это сделали? Как нестреляющий пистолет превратился в стреляющий?
– Это, дорогая моя, целое искусство – превращать одно в другое. Кстати, от Гертруды уменьшительно-ласкательное… Гертрудочка? Что-то не звучит.
– Смотря что вы хотите – ласкать или уменьшать… Да никак не будет. Мама с папой о таких пустяках не заботились. Они у меня в блоке жили, вам это известно.
Сергей Сергеевич осторожно потрогал нос и скомкал очередную салфетку. Кровь остановилась.
Поднявшись с дивана, он подошел к стене и набрал на табло код. Оконные жалюзи бесшумно поползли вверх.
– Смотри-ка, ночь уже… Ну, а что с тем полицейским? Ты уладила?
– Вы не представляете. Они, оказывается, родственники. Дознаватель Белкин – дядя нашего Белкина.
– Ты уладила? – требовательно повторил он.
– Да.
– Ну и отлично.
Сергей Сергеевич расшвырял ногой обломки терминала и задумчиво повернулся к Гертруде.
– Что они в родстве, я и без тебя знаю. Но! Во-первых, этого не знает Белкин – наш, племянник. Да и дядя скорее всего тоже не в курсе. Во-вторых, на племянничке покойник висит. Ничего не поделаешь, висит! – пожал он плечами. – И, в-третьих, ты же говоришь, что все уладила.