– А, господин Штаб!
– Брось ты этот официоз, – протянул Немаляев. – Для земляков я Сан Саныч. Ну что, Петя, как там наш уговорчик? Ты Роговцева разыскал?
Петр мельком взглянул на индифферентного Сапера, потом – на притихшего Костю.
– Нет еще, – сказал он с легким оттенком вины. – Но я в этом направлении работаю.
– Хотелось бы, чтоб поактивней, – ласково молвил Немаляев.
– Хотелось бы соблюдения условий.
– Не обижайся, сотник. Слабость у меня – друзей разыгрывать. Давай-ка лучше о Борисе потолкуем. Ты давно у него гостишь? Где он сам?
– В земле.
– Гм… скорый ты, Петя. – Немаляев, кажется, хотел спросить что-то еще, но сдержался. – Ты сейчас что делаешь? Лежишь? Это правильно. Полежи, Петя, позже созвонимся.
Сапер послушал трубку и отключив, убрал ее в карман.
– Ну как там? – Крикнул он.
– Пока ничего, – отозвался напарник.
– Вглубь не зарывайся, он ее не прятал.
– На какую тему шарим? – Поинтересовался Петр. – А то пособим.
– Помалкивай.
Сапер обвел взглядом комнату и подошел к гардеробу. На пол полетело постельное белье, полотенца, еще какие-то тряпки, к которым Петр с Костей за полтора месяца даже не прикасались. Освободив полки, Сапер раскрыл следующую секцию и начал кидать на диван вешалки с одеждой.
Петр повернулся к Людмиле – та сохраняла неприличное для женщины спокойствие. Он попытался разглядеть за маской равнодушия хоть какой-то намек на тревогу, но ему этого не удалось. Возможно, она не понимала, что им грозит. Немаляев обещал перезвонить, если не Петру, то, по крайней мере, Саперу. Вот тогда он и примет решение – оставить их в живых или убрать, как мусор. Решение это зависит от результатов обыска, но в любом случае будет окончательным. Знать бы еще, что они ищут.
Ну кухне застучали дверцы шкафчиков, заклацали тарелки, звонко рассыпались вилки с ложками. Когда помощник добрался до кастрюль, Сапер как раз покончил с видеотекой. У телевизора образовалась внушительная горка кассет, преимущественно – европейские боевики.
– Ну?! – Теряя терпение, бросил он.
– Голяк.
Сапер вновь связался с Немаляевым и, коротко доложив, дал трубку Петру.
– Вот что, сотник, – сказал Немаляев. – Люди мои сейчас уйдут. Уйдут по-хорошему. Это тебе аванс. За что, догадываешься?
– Догадываюсь, – ответил он, переводя дыхание.
– Сечешь. Уговорчик наш пока в силе. Но если я узнаю, что ты его от меня прячешь…
– Без базара, Сан Саныч.
– «Без базара»… Это ты усвоил, хамло. Я, сотник, хочу, чтоб ты проникся, чтоб до каждой извилины дошло: Роговцев! Роговцев! Роговцев! Я тебя за него золотом осыплю, или наоборот, в яму зарою – сам выбирай.
Петр тревожно посмотрел на Костю – тот потерял сознание и безвольно повис на трубе. Верный признак того, что провал кончается. Только бы он не ляпнул чего с перепугу…
Поговорив с Немаляевым, Сапер снял пистолет с предохранителя и освободил Людмилу. Ключ от наручников он кинул за телевизор.
– Возьмешь через минуту после нашего ухода, ясно? – Сказал он, целясь ей в левую грудь.
– Через две, – покладисто ответила она.
Сапер махнул рукой, и его напарник выскользнул на лестницу. Сам он пятясь отошел к двери и, подмигнув на прощание, опустил ствол. Они даже не поленились закрыть замок.
После второго щелчка Людмила бросилась к ключу и расстегнула Петру наручники.
– Мы их догоним!
– Остынь, – сказал он. – Правила игры надо соблюдать. Да и оружие…
Петр устремился в соседнюю комнату – добытый Ренатом АКС покачивался на люстре. Затвор, пружина и пустой магазин находились в разных углах, патроны отдельной кучей покоились на подушке. ПМ, также раскуроченный, валялся в пыли под креслом. «Вальтер» Зайнуллин унес с собой – с ним он не расставался даже во время похода за хлебом, а «Штайр»…
Петр разобрал диван и вытащил цветастый сверток. Здесь они не смотрели. То, что им нужно, Борис не прятал. А что нормальный человек не прячет? Все…
– Какого дьявола? – Заорал у батареи Константин. – Кто вторую руку?.. Зачем? Я что, брыкался?
– Не кипятись, мы сами только из браслетов.
– Почему бардак? – Спросил он, поглаживая разбитое в кровь запястье. – Кто приходил?
– От Немаляева приходили.
– И мы еще живы?.. Что происходит?
Услышав про обыск, он забежал в кабинет и присел над выдвинутыми из стола ящиками.
– Тетрадка, – сглотнув, произнес он.
– Они ничего не взяли.
– Значит, она здесь. Красная тетрадь. Борис проболтался. В столе, средний ящик. Где тут средний? А-а…
Он разгреб канцелярский хлам и, выпрямившись, пнул его ногой.
– Они уже искали, Костя.
– И до них кто-то, – многозначительно произнес он, поворачиваясь к Людмиле.
– Я отсюда вообще не выходила. Могла в лифчик запихнуть, но я, понимаешь ли, без него. Желаешь убедиться?
Костя пощупал языком какой-то дальний зуб и, тяжело вздохнув, отправился на кухню.
– А на кой Немаляеву тетрадь? – Спросил он через коридор.
– Он вернуться мечтает.
– Во, дурак! Он же там погиб.
– По-моему, его и другой слой устроит. Слинять ему отсюда охота.
– Это не так просто. – Константин наполнил чайник и достал из холодильника остатки колбасы. – Кушать будете? Идите сюда.
– Конечно, не просто, – подтвердила Людмила. – Но если ваш Борис сумел…
– Он не расскажет. Говорит, словами не объяснишь. Изнутри, говорит. Своим умом.
В двери мягко повернулся ключ, и все трое замерли. Петр пожалел, что не собрал автомат, но думать об этом было поздно. Он на цыпочках прокрался в прихожую и занял стойку. Костя вытер нож о брючину и отвел руку в замахе.
– Заждались? – Весело спросил Ренат, занося сумки.
Следом вошла красная, как рак, Настя.
– Уфф, я с этим отморозком больше не связываюсь. Представляете, он в универсаме… – Увидев Петра, она осеклась и заглянула в комнату. – Ничего себе… Что тут у вас творится? Да убери ты ножик!
Константин как ни в чем не бывало дорезал колбасу и принял у Рената пакет.
– Сыр купили?
– Пьем чай и сматываемся, – объявил Петр.
– Ты рехнулся? – Воскликнул Костя. – Где мы вторую базу возьмем? Три комнаты, музыкалка «хай энд». Хочешь романтики – поживи сутки на вокзале. Суток тебе хватит.
– Когда Немаляев пронюхает, что ты здесь…