Во время блуждания ума мозг активирует привычную медиальную схему. В тот момент, когда вы замечаете, что он блуждает, формируется еще одна нейросеть внимания, на сей раз направленная на осознание этого факта. И когда вы снова концентрируетесь на дыхании, на первое место выходят префронтальные сети когнитивн ого контроля.
Как в любой спортивной тренировке, чем больше повторений, тем сильнее становится мышца. Согласно одному из исследований, более опытные медитирующие смогли деактивировать свою медиальную полоску быстрее, когда заметили, что их ум блуждает; поскольку с практикой их мысли становятся менее “прилипчивыми”, их проще отбросить и вернуться к дыханию. В этих случаях между областью блуждания ума и отделами, отвечающими за рассеянность внимания, наблюдалась бóльшая связанность [191] . По результатам исследования, увеличение связанности в головном мозге медитирующих со стажем сопоставимо со штангистами-профессионалами, имеющими идеально накачанные грудные мышцы.
Бодибилдеры знают, что им не видать “кубиков” на животе, если работать только со штангой. Нужен особый комплекс упражнений для прокачки тех или иных мышц, которые реагируют на особый тренировочный режим. Точно так же дело обстоит с тренировкой внимания. Концентрация на чем-то одном является базовым элементом развития внимания, однако эта сила может быть применена на многих направлениях. Подобно любому виду спорта, в умственном спортзале специфика тренировки играет решающую роль.
Ларри Дэвид, создатель популярных телесериалов “Сайнфелд” и “Умерь свой энтузиазм”, родился и вырос в Бруклине, однако большую часть жизни провел в Лос-Анджелесе. Он редко заезжал в родные края, но в один из приездов на Манхэттен ради съемок серии для “Энтузиазма”, в котором он играет самого себя, Дэвид отправился на стадион “Янки” посмотреть бейсбол. Во время перерыва в игре камеры показали Ларри на огромных экранах, и весь стадион встал, чтобы его поприветствовать. Однако когда Дэвид покидал вечером стадион, на парковке кто-то высунулся из проезжавшей мимо машины и прокричал: “Ларри, ты урод!”
По дороге домой Ларри Дэвид непрерывно думал: “Кто этот человек? Что это было? Что заставило его сказать такое?” Словно и не было тех пятидесяти тысяч восхищенных фанатов – свет сошелся клином на одном-единственном парне [192] .
Негативность толкает человека на узкую тропку, заставляя думать исключительно о том, что его расстроило [193] . Основное правило когнитивной терапии гласит, что зацикливание на негативе, имевшем место в нашей жизни, мостит прямую дорогу к депрессии. Когнитивная терапия могла бы вдохновить таких, как Ларри Дэвид, на воспоминания о хорошем, о тех моментах, когда толпа боготворила его, и научить концентрироваться на них.
Положительные эмоции расширяют диапазон внимания, и мы без проблем усваиваем все происходящее вокруг. Более того, когда мы настроены положительно, меняется наше восприятие. По мнению психолога Барбары Фредриксон, которая изучает положительные эмоции и их эффект, когда нам радостно, наше осознание расширяется от обычного эгоцентричного “я” до всеобъемлющего и душевного “мы” [194] .
Концентрация на негативных и позитивных переживаниях позволяет нам лучше разобраться в том, как работает наш мозг. Согласно изысканиям Ричарда Дэвидсона, когда мы находимся в приподнятом, энергичном настроении, активируется левая префронтальная область коры головного мозга. Левая часть также содержит сеть, напоминающую нам о том, как здорово мы будем себя чувствовать, когда наконец-то достигнем заветной цели: это та самая сеть, которая заставляет аспиранта не бросать работу над надоевшей диссертацией.
На уровне нервной системы позитивность определяет, на протяжении какого времени мы сможем удерживать эту концентрацию. Например, в одном исследовании было установлено, в течение какого времени люди улыбаются, увидев, как кто-то помог другому в беде или как бойкий малыш выкинул какой-нибудь смешной трюк.
Подобное радужное видение проявляется в отношении к различным событиям: например, переезд в другой город или знакомство с новыми людьми – это самое настоящее приключение, открывающее двери удивительным возможностям, интереснейшим неизведанным местам, новым друзьям, и нет никаких причин его бояться. Неожиданные сюрпризы, которые преподносит жизнь, такие как задушевный разговор, постоянно подпитывают хорошее настроение.
Очевидно, что люди, воспринимающие жизнь подобным образом, фокусируются на проблесках света, а не только на сгущающихся тучах. Напротив, цинизм ведет к пессимизму, причем не просто к зацикливанию на туче, но и к уверенности в том, что за ней притаилось нечто еще более мрачное. Все зависит от того, на чем мы сфокусированы: на одном грубияне или на пятидесяти тысячах восторженных поклонников.
Позитивность отчасти отражает действие системы вознаграждения мозга. Когда мы счастливы, в вентральном стриатуме, расположенном в центре головного мозга, активируется прилежащее ядро. Данная система, судя по всему, играет решающую роль в мотивации и ощущении того, что ваше занятие принесет вам вознаграждение. Богатые дофамином, эти сети запускают положительные ощущения, желания и стремление к достижению целей. Это сочетается с опиатами мозга, в число которых входят эндорфины (нейромедиаторы “эйфории бегуна”). Дофамин может подстегнуть наши напор и упорство, а опиаты добавят ощущение удовольствия.
Пока мы сохраняем позитивный настрой, эти сети остаются активными. С помощью исследования, в котором сравнивали людей, страдающих депрессией и здоровых волонтеров, Дэвидсон выяснил: после просмотра счастливой сцены погруженные в депрессию люди не могут удерживать позитивные ощущения – их система вознаграждения перестает действовать существенно раньше [195] . Наша исполнительная область может запустить эту сеть, дав возможность лучше удерживать позитивные чувства – либо через неумолимое продвижение к цели вопреки всем преградам, либо через самоотверженную работу ради достижения цели, которая вызывает у нас улыбку при мысли о том, что будет, когда мы до нее дойдем. В свою очередь, позитивный настрой вознаграждает нас за усилия, заряжает энергией, чтобы мы смогли лучше сосредоточиться, стали гибче и не сворачивали с намеченного курса.