– Застрели меня, Боря, – попросил Мухин. – Раз уж такие дела… Лучше быстро.
– Я сегодня без оружия, – виновато ответил он.
– Тоже мне, мент… Когда у тебя время кончается?
– Когда я сам захочу.
– А чего ты здесь торчишь-то?
– Не могу же я тебя одного бросить!
– Спасибо, Боря…
– Ты смотри! – удивился кто-то. – Они там сели, как в кафе у фонтана, и на нас ноль внимания! Совсем бандитов не уважают. Может, это мусора из Америки? Так мы их тоже жизни научим!
Те, что были покрепче, взялись за передние двери «девятки». Левая, водительская, вырвалась с корнем, правую заклинило сильнее. Пока кто-то бегал за домкратами, Мухина извлекли из машины и пару раз весьма ощутимо треснули по уху. Самочувствие, и без того никудышное, расстроилось совершенно. Виктор повис на чьем-то плече и немедленно получил по почкам, в челюсть и куда-то еще.
Вскоре из «девятки» выволокли Бориса. У него оказалась прострелена нога, и стоять он не мог изначально. Это мало кого трогало. Ему позволили упасть и принялись затаптывать.
Игла отошла в сторонку и закурила тонкую сигарету. При ней убивали двух человек, и ей это нравилось.
– Борис!.. – крикнул Мухин, не надеясь, что тот еще в сознании. – Боря! Людмилу!.. Ее надо сюда!.. Иди за ней, приведи ее! Как ты нас…
Его ударили поддых, и следующее слово он смог выговорить лишь через минуту.
– …как ты нас тогда в детей загнал! Веди ее сюда!
– Витя, у тебя голова!.. Голова работает! – надрывно кашляя, отозвался Борис.
– О чем это они? – поинтересовался Медведь.
– Но это получится… – мучительно продолжал он, – если только Людмила в трансе. Ты понимаешь? Только если она вне основной оболочки!..
– Да они по ходу ширнулись, – предположил кто-то.
– Да косят они! – осенило Медведя. – Люся, ты когда-нибудь видела, чтоб мусора косили? Братва, у нас камера есть с собой? Заснимем, это же кино века! Генерал Черных косит под шизу!
– Игла! – раздалось из-под колес. – Какого хрена, Игла?! Подняли меня, живо! Вы чего, отморозки?!
Перемена в голосе Бориса была столь заметной, что это дошло даже до Мухина, хотя его уже почти ничего не интересовало. Братки слегка озадачились и сделали в избиении паузу.
– Поднимите его, – велела Люда.
– Вы что творите, волчье племя? – спросил Борис, улыбаясь. – Я же вас всех достану, всех на дыбу!.. Авторитетов ваших в петушатник загоню!
– Пора, – сказала Людмила тихо и умиротворенно.
От джипов подошли еще трое с автоматами.
– Витя! – проскрежетал Борис. – Сейчас…
– Ты уже вернулся?
– Сейчас ее перекинет.
– Во, глянь… – проронил Медведь. – Опять их глючит. Генерал опять закосил… Люся, давай послушаем, а? Так прикольно…
– Некогда, – сказала она. – Чего ждете? Кончайте их.
Братки оставили Бориса и Мухина у «девятки» и разошлись широким полукругом.
– В театре, что ли? – бросила Люда. – Стреляйте, тормозы! Скоро здесь вся мусарня будет!
Трое мужчин с автоматами вышли чуть вперед.
Виктор с отчаянием смотрел на Людмилу. Еще одна смерть ему ничего бы не добавила и не убавила, но такие трезвые мысли приходят, лишь когда костлявая далеко. Когда же смерть рядом, когда она почти уже тобой завладела, ты внезапно понимаешь, что все эти рассуждения ничего не стоят. Просто хочется жить.
Люда широко раскрыла глаза и дернула подбородком, словно увидела что-то ужасное и отшатнулась – но не телом, а душой. Мухин знал, что это еще не все. Ей понадобится еще одно мгновение, чтобы впитать новый опыт и элементарно разобраться в ситуации.
Мужчины нестройно щелкнули предохранителями. Виктор надеялся, что какое-то время, пусть ничтожный миг, у них займет передергивание затворов, но вспомнил, что из автоматов уже стреляли. Значит, они заряжены. Значит…
– Ну быстрее же, Люда! – крикнул Борис.
– Витя? – спросила она недоуменно.
– Да!
– Боря… Ты?
– Да, это я. Скажи своим волкам, чтоб стволы убрали!
– Уберите… – механически повторила она, еще не вполне сориентировавшись. – Вот так встречка… Вот уж не думала…
– В чем дело? – требовательно спросил Медведь.
– Потом… Браслеты! – коротко распорядилась Людмила. – Да не мне! Ты что, совсем тупой?! Вторую пару давай. Спеленай мусоров.
Борис покорно подставил руки.
– Люда?.. – вопросительно произнес Мухин.
– Правую давай! – прикрикнул на него Медведь.
Правую руку Виктор поднять не мог – он ее не чувствовал, как будто ее и вовсе не было. Наручники все же застегнули и по приказу Людмилы поволокли обоих к строгому темно-зеленому «Вольво».
– Здесь нельзя уже, я с ними в лесу разберусь, – бросила она. – За рулем Квадрат.
– Ну?.. – нахмурился Медведь.
– Гну! Все, я сама их кончу. Квадрат! Падай в тачку! Остальные по домам.
– По каким еще домам, Люся?..
– По публичным!
– Не, я тебя одну не отпущу, – сказал Медведь. – Этого кекса не знаю, а генерал на подвиги горазд.
– Никаких мне кавалькад! – отрезала она. – Если хочешь, поехали с нами.
Медведь, осуждающе поцокав, все же забрался на заднее сидение, следом за ним запихнули Виктора и Бориса. Людмила села рядом с водителем, и «Вольво», красиво, с дымком, развернувшись, помчалось по набережной.
– В Тропарево, – сказала Люда.
– Сейчас, мусорки, вы друг другу могилы рыть будете, – проговорил Медведь.
– Ты уверен, Боря? – слизывая с губы кровь, сказал Мухин.
– В чем?
– В том.
– Да, на сто процентов, – ответил Борис.
– А в этом?
– В этом?.. Спроси чего полегче.
– Э, звери! – Медведь двинул Мухина в живот. – Что за шифртелеграммы? А то до парка не доедем, здесь и нырнете! Люся, давай их утопим!
– Давай лучше помолчим. Следи, чтоб не выскочили. Ой, а кто там за нами прется?..
Людмила перегнулась через спинку. Виктор попытался поймать ее взгляд, но на него она посмотрела, как на колоду. Сняв с панели трубку, она набрала номер и сказала:
– Ну чо за дела-то? Боба, ты, что ли? Ах, охра-ана!.. От кого? От двух недорезанных? Боба, со мной Медведь и Квадратик. Вот я им сейчас передам, что ты их за лохов держишь…
– Кто? Боба? – фальшиво возмутился Медведь. – Боба! Пасись! – крикнул он так, чтоб абонент услышал.