Капли на шторке высохли и превратились в белесые точки. Больше здесь ничего не изменилось. Мухин пришел туда же, откуда уходил в четверг, но за эти пять дней квартира стала совсем чужой. И он не был уверен, что когда-нибудь вернется сюда еще раз.
Опустив грохочущие рольставни, Виктор закрыл замок и через минуту уже забыл, куда сунул ключ. Он ехал домой – в общежитие для умерших, в квартиру-лабиринт для тех, кто давно перепутал мир «этот» и миллион миров «иных».
Ремонт здания на проспекте генерала Власова спорился: по строительным лесам шастали люди в оранжевых касках, в окнах, разбрасывая горящие брызги, сверкала сварка, собранный прямо на крыше кран без перерыва тягал поддоны с кирпичом.
Поверх зеленой сетки на уровне третьего этажа появились новые плакаты. Рядом с первым, самым старым, – «Реконструкция ведется по заказу Акционерного Коммерческого Банка БОРЗ (Ичкерия)» Мухин узрел изображение той самой «экстремальной телки», что вместе с подругами висела у подъезда. Здесь она находилась в одиночестве и была взята крупно, – Виктор даже через дорогу разглядел золотую «штангу» у нее в пупке и пару незначительных родинок. Как опытный потребитель он предположил, что где-нибудь неподалеку встретит и двух ее подруг – тоже увеличенных. И действительно, метров через двести Мухину попалась «блонди». У нее были идеальные зубы и неправдоподобно голубые глаза, а капюшон она накинула на голову, из-за чего образ смерти стал еще более привлекательным. В нижней части щита, заслоняя буквой «р» то, что всем как раз-таки хотелось увидеть, стояла тривиальная фраза:
«Выбери меня».
Здесь также говорилось о неких услугах – не просто сертифицированных, а еще и одобренных самим Минздравом. Безусловно, речь шла о чем-то весьма полезном, правда, Мухин так и не понял, о чем.
На следующем светофоре ему пришлось затормозить, и он заметил новую перетяжку:
«ДЕЛО Правое? ДЕЛО Левое? ДЕЛО Красное? ДЕЛО Белое? Выбери СВОЕ! ДЕЛО Врачей, независимая ассоциация».
Виктору еще не раз попадалась эта реклама, но он на нее больше не смотрел. Лишь однажды, снова остановившись у светофора, он отвлекся на третью модель из компании Смертей. Брюнетка-вамп показалась Мухину особенно хорошенькой. Возможно, потому, что она слегка смахивала на Люду.
Когда он приехал, большая часть команды, как всегда, лежала в трансе. Удивительно: капсула действовала всего четыре часа, и две штуки подряд кроме Сапера никто не принимал, но всякий раз, находясь в сознании, Виктор почти никого не видел.
Зайдя на кухню, он застал Константина, складывающего длинный комбинированный бутерброд.
– Давно в чувстве? – поинтересовался Мухин.
– Завтракаю, – деловито ответил тот, бросая взгляд на часы.
Виктор тоже по инерции покосился – на часах было пять вечера. Ни тот, ни другой не удивились
– Сегодня просто поспал, – сказал Костя, откусывая со стороны горбушки. – Решил выходной себе сделать, а то мозги уже плавятся. Садись, чего стоишь? Чайник горячий.
Мухин скромно склонил голову набок и выставил на стол литровую бутылку водки.
– О-о! – Костя весь зарумянился. – Шкандаль будет большой…
– Нет, – ответил Виктор.
– Почему это?
– А мы ее выпьем. Тару – в окно.
– Здесь окна глухие.
– Тогда охране подсунем.
– Так угощать же придется…
– Так угостим!
– А чего сидим-то?! – Константин вскочил и достал из шкафчика две широкие чайные чашки. – Макаров, пес, все стаканы своими соками измазал. А водка-то теплая… – огорчился он. – В морозилочку?
– Люди могут скоро проснуться.
– Люди-то?.. Вообще, да, скоро вставать начнут. Ладно, она ведь все равно внутри нагреется!
– Трезвый подход, – оценил Мухин. – Лей.
Техника употребления теплой водки полностью совпадала с техникой поедания супа в студенческой столовой: быстро проглотить, не фиксируя ощущений.
– Во, блин, чего вспомнил!.. – озадаченно сказал Виктор, зажевывая кружочком копченой колбасы.
– Чего? – вяло осведомился Костя.
– Как в институте учился.
– Ну и что?
– Да не я учился-то. Ботаник.
– А-а… тоже бывает. Я предпочитаю баб вспоминать. У-ух, сколько у меня их было, если по всем жизням-то собрать!
Мухин отщипнул от батона и вновь наполнил чашки. В голове родилось продолжение: «Кстати, о бабах…», но он его отверг. Тост вроде «Ну, тогда за баб!» тоже не годился. После второй обжигающей горло «сотки» Виктор пришел к выводу, что темнить не обязательно.
– Где Людмила? – спросил он без предисловий.
– Тебе какое дело… – не агрессивно, но твердо сказал Константин. Кажется, он давно ждал этого вопроса.
– Беспокоюсь я за нее.
– А ты, Витя, не беспокойся. Я наливаю?
– Ну так а чего она тут стоит?
Костя плеснул по неполной, и они, снова не чокнувшись, выпили.
– Ты мне дипломатию не разводи, – молвил Мухин, отдышавшись. – Я хочу знать, где Людмила.
– Болеет она. Доволен?
– Чем это я могу быть доволен? Курить у тебя есть? Ах, да, не куришь… Чем она болеет-то?
– Ногу сломала, – ответил Костя, опять доливая.
– Ага… и что, сильно сломала?
– Как их ломают, ноги? Сломала, и все.
– Ты к ней хоть заходишь?
– А как же…
Мухин поболтал чашку, словно в ней был хороший коньяк.
– Часто заходишь?
– Ежедневно. Слушай, ты!.. – обозлился Костя. – О ней есть кому позаботиться, понял? И не лезь.
– Ну, выпьем тогда.
– Это да… конечно…
Закусив, Виктор прищурился и глянул на бутылку – оставалось около трети. Он снова налил и снова прищурился. Примерно одна пятая.
– Что-то она быстро кончается… – пожаловался он.
– Выдыхается, наверное, – предположил Костя.
– А у меня к тебе еще одна тема есть.
– Ну, давай…
– Ты когда меня убивал… по слоям…
– Было дело. Ты же не в обиде?
– Не-е… Я про другое хочу узнать. Вот все эти слои, где ты меня нашел… они какие?
– Разные… – Константин пожал плечами.
– Ясно… Нет… Не было ли среди них э-э… – Виктор потер ладони и уронил руки на стол. Формулировать становилось все труднее. – Ну-у… Один из этих слоев… он особенный, понимаешь? Он должен чем-то отличаться.
Костя уставился на чашку, при этом трудно было сказать, что он делает, – вспоминает, думает о водке или собирается уснуть.