– Ну! – он вздрогнул, будто куда-то проваливаясь. – Был, да. Только я его плохо запомнил… Странный… Я таких мест больше не видел.
– Во! Я ведь тоже его не помню! Это о чем-то говорит!..
– О том, что склероз начинается, – ответил Константин. – Мозги от этой кутерьмы набекрень…
– О мозгах после расскажешь. Давай про тот слой. Чего ты там странного нашел?
– Все… – проронил Костя. – Не, лучше я тебе его покажу. Сам и увидишь.
– Дурень, как я его увижу?! Ты ведь меня там убил!
– А вот там-то как раз и нет. Везде тебя чикнул, а там… Это и есть твоя родина, так что, выходит, в остальных слоях я тебя зря чикал. В остальных отражения были. Но ты ж не в обиде!..
– Не-е!.. Значит, на родине я живой… живой… – пробормотал Мухин. – Я живой… в нулевом слое. Я там есть… живой!
– Напугал я тебя здорово. Ты у нас парень пугливый… Я нож достал и сделал вид, что ребят твоих порезать собираюсь.
– Каких еще ребят?
– Детей. Чтоб ты на меня бросился. Я бы тебя тогда и поймал – боковым справа под ребра, потом вот так до середины, и наверх, через желудок, к солнечному сплетению… – Костя вилкой изобразил, как следует вспарывать живот. – А ты не бросился никуда. Пукнул громко, мне аж перед твоей женой неудобно стало. И с копыт… А потом ты в следующем слое уже объявился. Там я тебя легко достал. А потом еще один был, я за десять минут до бомбардировки пришел.
– С топором? Это я уже помню… Так ты уверен, что оболочка на родине не умерла? Может, инфаркт?..
– Покажу его когда-нибудь, раз тебе так интересно.
– Обещай! – потребовал Виктор.
– Чес-слово. Водка переварится, и сходишь, проведаешь.
Мухину казалось, что он уже протрезвел – от счастья и невозможности поверить в такую удачу. Он бы и не поверил – если б не пережил похожую историю. Когда Петр тыкал пистолетом ботанику в нос, тот тоже перекинулся, и умирать ему для этого не понадобилось. Виктор прошел через ботаника транзитом, и оболочка не пострадала. Почему бы не допустить, что подобное случалось с ним и раньше?.. Итак, искать нулевой слой уже не надо, Костя отведет его туда за ручку. Останется лишь вопрос о машине-аппарате-приборе, или как его там… Но в сравнении с поисками слоя это мелочь. Можно воспользоваться отражением, которое стало президентом России. Ему это раз плюнуть…
Виктор заметил, что повторяет слова Шибанова, и поделил по чашкам последние сто грамм. Он как раз переставил бутылку под стол, когда на кухне появился Макаров.
– На тебя не рассчитывали, – сказал ему Константин. – Ты здоровьем увлекаешься.
– Увлекаюсь, – с достоинством подтвердил Макаров.
– Для человека, в которого недавно стреляли из гранатомета, – увлечение в самый раз…
– Жив, и хорошо.
– А еще, говорят, в тебя снайпер стрелял. Говорят, воротник на пиджаке оттяпал…
– На рубашке, – поправил Макаров, доставая из холодильника пакет с мытой морковкой.
– Был воротник обычный, получилась «стойка», да? – Константин пьяно ухмыльнулся.
– Да, вроде того…
– Так это… Слушай, миллионер, там, может, не киллер был, а твой стилист? На камеру это дело не засняли? Зря. Вот Витьку надо было позвать, он бы тебя в лучшем виде…
– Я за славой не гонюсь, – сказал Макаров хладнокровно.
– Ну да… Ты в теньке любишь, среди народа… Вот на гэбэшной хате засел, с простыми перекинутыми. Не гнушаешься!
– Я тоже перекинутый.
– Не знаю, не знаю… Пока ты только бабки из одного кармана в другой перекидываешь.
– Ну, вам-то тоже от моих карманов кой-чего отлетает. Мало? Я добавлю.
– Витька… – Костя длинно вздохнул. – Он нам добавит!..
– Ну что ты к человеку пристал?
– Я?! – возмутился он. – Это миллионер к нам привязался. Чтоб миллионы превратить в миллиарды…
– Я к вам не привязывался, – безразлично ответил Макаров. – Меня Немаляев сам нашел.
– Понятно… Нашел, угум… Витька, да ну его!.. Пойдем лучше купаться.
– Где? В ванной, что ли?
– Зачем в ванной? Здесь рядом пруд есть хороший. Даже объява висит: насчет микробов – все чисто.
– Пруд?.. – насторожился Мухин. – Что-то я не видел.
– Так он по другую сторону дома. На тачке туда не доберешься, дороги нет. Зона отдыха. От подъезда пять минут пешком. Идешь, нет? Миллионера с собой не берем, а то все воротники на хер поотстреливают.
Константин поднялся и, чуть не сбив стол, вышел в коридор. Виктор пару секунд помаялся с пустой бутылкой и, сунув ее под мойку, направился следом. Из дверей он обернулся к Макарову – тот продолжал сосредоточенно грызть морковь.
На вахте у тамбура снова стоял Кран. Костя поздоровался с ним за руку, Мухин раскланялся издали. Перешагивая через порог, он споткнулся и, едва удержавшись на ногах, приложил к губам палец.
– Ц-ц-ц! Начальству, небось, доложишь?
– А что, нужно доложить? – как бы засомневался Кран.
– Это кореш! – объявил Константин, вытаскивая Виктора на лестницу.
– Спасибо, кореш, – сказал Мухин, снова кланяясь.
Когда он уже занес ногу в лифт, Кран выскочил на площадку и сунул ему в ладонь странно изогнутую телефонную трубку.
– Начальство, – шепнул он.
– Твоя информация по Корзуну не годится, – без вступления проговорил Шибанов. – Гражданка Екатерина Михайловна Затонова-Глыбова здесь отсутствует. Так что, Витя… Глыбже копай, ясно?
– Как это отсутствует?.. – растерялся Мухин.
– Папа с мамой у нее, видать, предохранялись. Вот она и отсутствует. Конец связи, Витя.
– Соловей? – спросил Константин. – Тебя Корзуном все допекают?
– Допекают…
– Я ради этого Матвея Степановича двенадцать слоев излазил. Без толку. На тринадцатом взбрыкнул, послал Шибанова к черту.
– Сдается мне, занимаемся мы тут какой-то х-х…
– И этим тоже приходится, – сразу согласился Костя.
Оказавшись на улице, они прошли вдоль пустого газона и пролезли через дырку в заборе, от которой начиналась извилистая тропинка. Тропинка привела к неглубокому оврагу с тоненьким ручейком, перекрытым почерневшей доской. Доска шаталась, и преодолеть ее, не попав ботинком в глину, было просто невозможно.
– Ничего, – сказал Костя, – сейчас отмоемся. Вон он, пруд-то, за тем горбом.
Взобравшись на гравийную насыпь, Мухин разглядел в кронах отблески от воды. Пруд был действительно рядом. Он остановился возле ржавой опоры ЛЭП и посмотрел назад. За оврагом, буквально в двух шагах, торчали корпуса новостройки, настолько похожие, что Виктор не сразу сообразил, из какого они вышли. Ему вдруг захотелось увидеть в одном из окон Людмилу, но он даже не стал ее искать. С такого расстояния окна были не только неотличимы, но и непроницаемы. Мухину подумалось, что порой два шага – это слишком далеко…