– Учу, – криво усмехнулся Виктор. – Презервативы натягивать…
– В смысле?..
– В прямом. Ботаника, зоология, анатомия. В школе я работаю.
– Пардон… – смутился Корзун.
– Да ничего. Верно ты все говоришь. Вымираем, как мамонты.
– Во, сказанул! Тебе сколько лет, Витя?
– Тридцать два.
– Куда тебе умирать-то?! Живи да живи!
– Спасибо, я постараюсь…
Мухин дождался, пока пена не поднимется до самого края, и, сняв турку с плиты, разлил кофе по чашкам. С сегодняшнего дня в доме появился человеческий, в зернах. Светлана Николаевна была уверена, что кофе – это порошок, которым подкрашивают воду, Настя считала, что это пустая трата денег. Они обе ничего не понимали.
– Ухх, – произнес Корзун, понюхав пар. – Давненько я такого не пил.
– Я тоже.
– Ну, тебе, извини, грех жаловаться, – сказал он многозначительно.
– Кстати… – Мухин привстал и, снова вытащив плотную пачку долларов, вручил Корзуну еще двести пятьдесят.
– Подрабатываешь? – поинтересовался тот. – Уроки даешь?
– Кому они нужны, мои уроки? Скажу – не поверишь…
– Чего ж не поверить? В рулетку, что ли, выиграл?
Виктор заглянул в чашку и загадочно улыбнулся.
– Книжки я пишу, Матвей. Детективы.
– Да-а? – удивился Корзун. – А фамилия? Я куплю, обязательно.
– Фамилия моя слишком известна, – ляпнул Виктор и, незаметно куснув себя за язык, добавил: – Псевдоним, разумеется… А если ты любишь детективы, вот тебе вопрос на засыпку.
– Давай-давай!..
– Предупреждаю: ответ нужен нестандартный, но реальный.
– Уже заинтриговал.
– Допустим, ты американский шпион…
– Ха-ха!..
– Не «ха-ха», а дело серьезное. Завербовали тебя давно, секретов ты передать успел столько, что здесь тебя расстреляют раз пятнадцать, и то мало будет.
– Так-так… – азартно вставил Корзун.
– И вот ты почуял, что запахло жареным. Западные друзья помочь тебе не могут, рассчитывай только на себя. Где прятаться будешь?
– Я?!
– Да, лично ты, Матвей Степанович Корзун, американский шпион.
– Ну-у… есть у меня вариантик. Сугубо личный. Для книги он, наверное, не годится.
– Ты говори, а я уж разберусь.
– Можно у бывшей одноклассницы, у Катюшеньки… Ну, имя ты поменять можешь на любое другое.
– А ничего… – задумался Виктор. – Совсем даже неплохо…
Он покусал губу, потер лоб, погладил нос, покхекал, пожмурился на солнце и, когда все признаки задумчивости были исчерпаны, хлопнул ладонью по ноге.
– Не годится! – заявил он. – Одноклассницы уже были. Нужно что-то другое.
– Даже и не знаю…
– Выкладывай, Матвей. Я тебя с колесами выручил, теперь твоя очередь. Я пока кофе еще сварю. А? Как ты?..
– Не хочу показаться хамом, – сказал Корзун, – но уж больно кофеек твой хорош. У меня на такой рука не поднимется. Жена, да еще спиногрызы не выросли…
– Не отвлекайся, Матвей. Русской литературе необходима твоя помощь.
– Есть в Сибири одно местечко. Четыреста верст к югу от Нижневартовска, точнее сейчас не вспомню… но если надо будет, найду, конечно. Я там еще студентом побывал, до сих пор во сне туда возвращаюсь… Речка там, малю-усенькая такая, «Черная змейка» называется. А на изгибе скит старообрядческий. Вот в нем я бы и поселился. Красотища! Глухомань! Ружьишко приличное, патроны, спички, соль. Больше ничего не надо. Никакой цивилизации. В гробу я ее видал!
На конфорке зашипел убежавший кофе, и Мухин запоздало рванулся к плите.
– Черная змейка?.. – спросил он, отирая донышко турки. – А что, звучит!
– Только у меня просьба. Подбери для нее другое название, тебе же не трудно. Не хочу я, чтоб это волшебное место в связи с какими-то шпионами упоминалось. Дорого оно мне очень, а если там твой персонаж появится… пусть это и вымысел… все равно.
– Жалко, конечно, но ладно уж. Я ведь не журналюга, не борзописец. Святое не трогаю. Будет она у меня… «Соловьиная могилка». Устраивает?
– Не знаю… – с сомнением ответил Корзун. – Могилка?.. Не слышал я таких рек. Да и насчет соловьев… Живут они в Сибири?
– Это мелочи, – сказал Виктор. – Ну что ж… Жена с тещей в комнате истомились. Даже в туалет выйти не решаются.
– И у меня застенчивые…
– Небось, ждут тебя, волнуются?
– Да нет. Не ждут.
Намеков Корзун не понимал напрочь, и для Мухина это было неожиданно. Совсем уж в открытую выгонять его не хотелось, но и терпеть чужого человека в своей квартире – тоже.
– Так кофеек-то… – напомнил гость, указывая на турку.
Виктор обнаружил, что все еще держит ее в руке, и с неохотой налил Корзуну вторую чашку.
– Как книгу-то нашу назовем? – спросил тот, причмокивая.
– «Нашу»?.. – оторопел Мухин, но, чтобы не затягивать разговор, возражать не стал. – Это меня не касается. В каждом издательстве специальный человек сидит, он названия и сочиняет.
– То есть как?
– А так. Берет всякие фразы с потолка и в столбик записывает. Потом выбирает самые удачные. Между прочим, он больше всех получает.
– Вот, работенка! А я, дурак, двадцать один год учился…
– И на кого выучился? – осведомился Виктор, отмечая, что остывший кофе пьется гораздо быстрее.
– На физика, – неохотно ответил Корзун. – В мое время бум был. Выходит, лирики нас все-таки победили… Ох, загостился я у тебя! Мне же еще резину тащить. Сейчас принесу.
– Сиди, сиди! – воскликнул Мухин. – Физик, значит?..
– Кандидат. Докторская в столе лежит, еще четыре года назад готова была. Нужна она кому…
– А тема?
– Тема диссертации? Все равно не поймешь. Извини, конечно, но к ботанике это никакого отношения не имеет.
– А к чему имеет? – настойчиво спросил Виктор.
– Ну-у… тебе правда интересно? Я не могу. Извини.
– Засекреченный?
– Секреты мои давно скисли и перебродили… но подписку я давал бессрочную.
– Что ж ты?.. такой специалист, и колесами торгуешь?
– А какой я специалист?.. Чтобы оформить допуск, Эйнштейном быть не обязательно. Вон, мой бывший эмэнэс, и тот за бугор выехать не может. Под Москвой виллу отгрохал – за пять километров видно, а во вшивую Турцию не выпускают. А уж он-то са-авсем никакой не специалист. В буфет мне за булочками бегал…