— Почему ты поехала одна? — все-таки спросил Виктор.

— Не знаю. Мне кажется, когда человек один, он маневренней. Ему никто не делает под руку замечаний.

— И еще есть повод выпендриться, — добавил Глеб.

— Ладно, давайте замнем, — предложил практичный Левка. — Лучше подведем итоги.

— А вы расшифровали записи Митрофанова? — вспомнила Полина.

— Нет, — вздохнув, сказал Глеб. — И сдается мне, группы цифр в начале записной книжки вовсе никакой не код. Возможно, это просто денежные суммы — вот и вся загадка.

— Но там же нет никаких дат, — не согласилась Полина. — Обычно напротив полученной или выданной суммы проставляется дата. Или на худой конец инициалы.

Глеб пожал плечами:

— Я не знаю. Короче, мы так и не врубились, что это такое.

— Зато телефон благотворительного фонда Виктор совершенно правильно вычислил! — заметила Полина. — Еще рабочий день не начался, а Густов уже выходил из здания.

— Может быть, он сам там работает? — предположил Левка. — Или он вообще директор этой «Линии добра».

— Надо срочно заняться фондом, — заявил Глеб. — Смотрите, что получается. Если Густов причастен к убийству доктора Соловейчика, то он связан и с теми людьми, которые угрожали Витьке и убили Алену. То есть он — один из тех, кто за Витькой охотится. Так?

— Так, — энергично кивнул Левка.

— А еще мы знаем, что эти типы крутятся вокруг бара «Коломбина», где, предположительно, была Алена накануне своего похищения. Так?

— Так, — снова откликнулся Левка.

— Если Густов имеет отношение к фонду, вполне вероятно, что кто-то там тоже заинтересован в поимке Виктора. Так? Так. Надо узнать, что делал Густов в здании фонда и есть ли связь между «Линией добра» и «Коломбиной».

— Это вряд ли, — покачал головой Виктор. — Благотворительный фонд и бар с бильярдом? Что у них может быть общего?

— Пока что связующим звеном является Густов. И есть еще телефон, зашифрованный в записной книжке Митрофанова. Вполне достаточно.

— Но как проникнуть в фонд? — вслух подумала Полина. — Это совершенно дохлый номер — зайти туда без всякого повода.

— Может быть, я представлюсь журналистом, который хочет написать статью о фонде? — предложил Левка.

— И что ты в итоге выгадаешь? — насмешливо спросил Глеб. — Тебе насуют всяких пресс-релизов, возможно, даже выделят сотрудника, который выдаст тебе всю накопленную статистическую информацию. Самое большее, что ты узнаешь, — это основные направления их работы. На чем они там специализируются — на расселении бомжей или на детях-сиротах? Кроме того, прийти ты туда сможешь под журналистской личиной всего-то пару раз. У тебя даже не будет возможности как следует оглядеться.

— Ну, а что ты предлагаешь? — нахмурился Виктор. — Может, мне и в самом деле завести роман с секретаршей?

— Я уверена, что это лишнее, — мгновенно возразила Полина. — Есть другая идея. Глеб, — повернулась она к брату, — как ты думаешь, наша тетка Дарья согласится оказать нам услугу?

— Что за тетка Дарья? — тут же заинтересовался Левка. — Кто она такая?

— Сестра матери, — пояснил Глеб. — Бизнес-леди. На старости лет занялась предпринимательством. Случайно нашла себе хорошую крышу. Грех было этим не воспользоваться.

— У нее столовая неподалеку от метро «Динамо», — подхватила Полина.

— И что? — пошевелил бровями Глеб. — Никак не могу просечь твою мысль.

— Можно устроить благотворительную акцию на ее территории. Обед для стариков, что-нибудь в этом роде.

— Вы уверены, что руководство фонда заинтересует такая ерунда? — с сомнением спросил Левка.

— Заинтересует и еще как! — усмехнулся Виктор. — На каждой такой акции можно срубить кучу бабок. Да стоит руководителям фонда только кинуть клич, они по одним торговым фирмам под бесплатные обеды насобирают пару фур дармовых макарон и масла. Потом с помпой накормят десятка два стариков, а так называемый излишек продуктов продадут на соседнем рынке. Куда пойдут вырученные средства, вы, конечно, догадываетесь.

— Фу, Витя, нельзя быть таким подозрительным, — скривилась Полина. — Возможно, руководство фонда составляют честные и ответственные люди.

— Возможно, — согласился Виктор. — Но маловероятно. Если вокруг него крутятся такие личности, как Густов.

— Хорошо, я прямо сейчас поеду к тетке Дарье, — сказал Глеб. — А потом, когда ее уломаю, отправлюсь в фонд.

— Для того, чтобы туда ехать, надо одеться попредставительней, — сказала Полина. — Иначе тебя никто не воспримет всерьез.

— Ерунда! Я же буду представлять всего лишь столовку.

— Нет, не годится… Думаю, в фонд лучше поехать мне.

— Почему это? — с подозрением спросил Глеб.

— Потому что ты — тормоз. Не в обиду тебе будет сказано. Если случится что-нибудь непредвиденное, ты начнешь на ходу строить логические цепочки и упустишь самое главное.

— Ну, знаешь! — обиделся Глеб. — Одна ты у нас умная и ловкая.

— А если поехать мне? — предложил Виктор.

— Думай, что говоришь, — подал голос Левка. — Тебя ищут как раз эти самые типы. А ты преподнесешь им себя на блюдечке с голубой каемочкой.

— Ах да, — Виктор скривился. — Мне, как повелось, никуда нельзя. Все опасности выпадают на долю женщин и ни в чем не повинных друзей.

— Мы вместе тратили эти деньги, — напомнил Глеб. — Так что не комплексуй.

— Не могу поверить, что вся эта фантасмагория случилась из-за пятидесяти тысяч баксов! — сказал Левка.

— Дорогой мой, — насмешливо ответил Глеб. — Это Казаков давал Витьке беспроцентную ссуду. По дружбе. Но Казаков убит. И если типы, которые приговорили его, действительно хотят потребовать бабки назад, они наверняка накрутили на них свой процент в виде кругленькой суммы.

— Да, об этом я как-то не подумал, — пробормотал Левка.

— Ну, что? Начинаем действовать? Вы, мальчики, остаетесь работать над программой, а ты, дорогуша, поедешь со мной к тетке Дарье.

— Лучше я побуду здесь, — попыталась было возразить Полина.

— Нет уж, ребята как увлекутся, так у них башни точно посносит. Им за тобой не уследить. Давай собирайся.

— Клянусь, — проникновенно сказала Полина, — что буду ждать тебя здесь. Мне надо кое о чем подумать.

* * *

Ракитин Валентин Борисович, генеральный директор благотворительного фонда «Линия добра», был чисто выбрит, имел русые волосы, разделенные идеальным пробором, и прицельный взгляд. Ярко-синие глаза являлись тем штришком, который переводил его внешность из разряда обычных в разряд привлекательных. Женщины прощали ему все.