Левка протянул Виктору пачку сигарет. Это был весьма красноречивый жест, поскольку в кабинетах, примыкающих к лаборатории, не курили. Виктор принялся рассказывать, стараясь не упустить ни одной детали. Левка сидел, как замороженный, Глеб же, напротив, слушал очень внимательно и то и дело задавал вопросы.
— Ты уверен, что Алена была именно у того человека, который тебе позвонил? Ты не слышал фона?
— Нет, но у меня сложилось впечатление, что звонили издалека.
— Обычно они дают заложникам трубку, — наконец оттаял Левка, — и заставляют молить о помощи.
— Нет, мне не дали с ней поговорить. Просто сказали: твоя девка у нас.
— И ты сразу понял, что это Алена, — констатировал Глеб.
— Еще бы! — Виктор повысил голос. — Она утром вылезла из моей кровати, мылась в моей ванне и ушла с подарками, которые я ей привез!
— Не кипятись, я просто пытаюсь во всем разобраться.
— Я ее и узнал по одежде, — поник Виктор.
— Что ты ей подарил?
— Платье и сережки. Ей должно было понравиться…
Виктор хотел добавить, что Алена забрала с собой медальон с его инициалами — вещицу весьма любопытную, но потом передумал. До отпускных ли сейчас историй? Вот если бы не случилось ничего экстраординарного, он бы обставил свое возвращение совершенно по-другому. Тогда бы дошло дело и до фотоальбома. А случай с медальоном отлично прошел бы под коньячок. Теперь же эти подробности казались лишними.
— Меня смущает фраза: «Встретимся, где обычно», — задумчиво произнес Глеб. — На первый взгляд кажется, что тебя с кем-то перепутали.
— К телефону попросили именно меня! — горячо возразил Виктор. — Виктора Астахова. Это может быть совпадением?
— Вряд ли, — покачал головой Левка. — Просто в связи с убийством Казакова произошла какая-то путаница.
— Мне бы очень хотелось все распутать, — угрюмо сказал Виктор. — Я мог бы, черт побери, продать квартиру. Стоило только подождать. А они почему-то взяли и убили Алену.
— Может, ее все-таки не убивали? — предположил Левка. — Что, если это и впрямь был наезд? Несчастный случай?
— Ерунда, — отмахнулся Глеб. — Даже не смешно. Конечно, все события связаны друг с другом.
— В принципе, схема ясна, — хлопнул ладонью по столу Емельянов. — Казаков, у которого Витька занял деньги, был каким-то боком связан с криминальными, как принято выражаться, структурами. И потом приключились с Казаковым какие-то неприятности. Одновременно выяснилось, что часть денег уплыла на сторону — к Витьке. Казакова убрали, а деньги у Витьки решили срочно изъять. Схватили Алену…
— Это несерьезно, — перебил его Глеб. — Если бандиты заранее интересовались Витькой, то наверняка знали, что он эти деньги вложил в наш общий проект. Значит, просто взять из тумбочки и привезти их куда бы то ни было он просто физически не мог.
— А если они им не интересовались?
— Та же логика. Когда человек берет в долг, это означает, что деньги ему для чего-то нужны. Вряд ли он принесет пятьдесят тысяч баксов и положит их в стол. Бред? Бред. Если бандитам действительно понадобились эти доллары, разумнее дать должнику некоторое время для того, чтобы он или изъял их из бизнеса, или перезанял, или превратил в деньги какую-то собственность. Я не прав?
— Прав, — задумчиво сказал Виктор.
— И еще один момент. Допустим, они полные кретины и думали, что ты хранишь пятьдесят тысяч зеленых в банке из-под муки, которую закопал в палисаднике любимой бабушки. Они хватают твою девушку и требуют срочно вернуть должок. Плохо, кстати, объяснив, где состоится обмен денег на заложницу. Ты в условленное место не приезжаешь. Неважно, что ты не в курсе, куда ехать. Они о твоих затруднениях не подозревают. Главное, ты не приехал. Есть два варианта: либо деньги ты растратил и тебе уже плевать на свою девушку, либо ты отвалишь с денежками в теплые широты. Захотят ли они тебя отпустить? Конечно, нет. Они знают твою фамилию, твой телефон, а значит, и твой адрес. Логично предположить, что за тобой, Виктор, будут следить. А ты уверяешь, что слежки нет.
— Может быть, в том «БМВ» — я вам о нем рассказывал — как раз и сидел наблюдатель?
— Который спокойно позволил тебе дважды выйти из дома и съездить но своим делам? Во всем этом есть и еще одна странность. Тип, который звонил, не упомянул о том, что в милицию обращаться не стоит. А это был бы самый логичный, с точки зрения простого гражданина, поступок. Значит, звонивший был уверен, что в милицию ты не обратишься. Интересно, почему?
— Да, фигня какая-то получается, — первым согласился Левка. — Все сумбурно, нелогично и опасно.
— Чертовски опасно, — с нажимом сказал Глеб, подсадив указательным пальцем очки на переносицу. — Витьке надо срочно уйти в подполье. Я так считаю.
— А как же вы?
— На нас пока никто не покушался, — пожал плечами беспечный Емельянов.
— Ты спрячешься, — продолжал рассуждать Глеб, — а мы в это время попробуем прояснить ситуацию.
— Каким образом?
— Над этим я еще не думал.
Виктор кивнул. Зная аналитические способности Глеба, можно не сомневаться, что, в конце концов, он действительно предложит стоящий план. И все-таки Астахов спросил:
— А что, если в связи со смертью Алены меня начнут разыскивать оперативники? Ведь она была моей девушкой!
— Формально ты еще в отпуске. Целых пятнадцать дней свободы. Допустим, ты отбыл в Карелию порыбачить. Ты же с детства повернут на этом деле. Уехал дикарем на озера. Если нас спросят, мы так и скажем.
— Может, мне зайти к соседу Толику и навешать ему лапши на уши? Про рыбалку?
— Нет, домой тебе возвращаться нельзя, — покачал головой Глеб. — Это слишком опасно.
— А как же я буду скрываться? Вот так, с пустыми руками, без вещей?
— У тебя документы с собой?
— Да.
— Это главное. Обойдешься без чемодана. Не в том ты положении, чтобы каждый день менять рубашки.
— Ты действительно хочешь отправить его в Карелию? — недоверчиво спросил Емельянов, сделав круглые глаза.
— Нет, конечно. Нам же надо будет с ним связь поддерживать, чтобы обмениваться информацией. Все, что мы разузнаем, правильно сможет оценить только сам Витька. Так что никакой Карелии.
— Где же я буду скрываться? — полюбопытствовал виновник переполоха. — Подходящего подпола у меня на примете нет.
— Необходимо найти такое место, где тебя никто искать не станет.
— Но у меня нет ничего похожего!
— Это должно быть что-нибудь необычное, — сказал Левка.