– Мы пригласили вас, чтобы обсудить ситуацию с иском госпожи Васильевой. Я полагал, что проведем конструктивную беседу, достигнем консенсуса, но разговор принял неожиданный оборот. Я обязан сообщить полиции о том, что узнал: было совершено убийство.

Мария Ивановна вскинулась:

– Что?

– Не имеете права, – взвизгнула Флора, – защитник должен хранить тайны своего клиента.

– Моей клиенткой является Дарья, – возразил Брунов, – не Демидовы. Госпожа Васильева, вы разрешаете передать содержание беседы властям?

– Конечно, – кивнула я. – Убийцу надо наказать.

Старуха ринулась к Флоре и вцепилась ей ногтями в лицо:

– Все из‑за тебя, гадина!

Невестка стукнула свекровь кулаком по макушке.

– А‑а! Кто уродов родил? Кто с Зинкиной договаривался? Я? Ты!!!

– Не смей тыкать маме, – кинулся в бой Геннадий.

– Мария Ивановна ни в чем не виновата, – возмутился Миша, – из‑за Федоровой все беды. Денег ей до смерти хотелось! Про Вику, мерзавку, статья не так давно вышла в газете, красиво называлась: «Штамп на сердце женщины-вамп». Я прочитал, интересно стало, чего журналюга накопал? Да ничего нового, но закончил он материал красиво: “На сердце Вики, женщины-вамп, стоит штамп «Продается дорого». Но, на мой взгляд, у нее иное клеймо имелось: «Ради денег готова на все!»

– Да пошли вы! – закричала Флора. – Разболтались тут. Штамп на сердце женщины-вамп! Газеты! Нет больше женщины-вамп со всеми ее штампами! А вот бабка живехонька. Из‑за нее все началось!

Мария Ивановна пошатнулась и схватилась за сердце, Гена бросился на жену брата.

Двери комнаты открылись, появились охранники, которые стали растаскивать драчунов. Я поняла, что адвокат нажал на кнопку вызова секьюрити, и расслабилась.

– Вот она, семейная идиллия, в полном цвете, – пробормотал Виктор, глядя, как Геннадий Борисович, удерживаемый людьми в черной форме, пытается пнуть ногой визжавшую Флору. – Мы с вами хотели построить разговор так, чтобы Демидовы занервничали и выдали себя. По-моему, цель достигнута.

Я промолчала. Да, все прошло по плану, Брунов теперь должен известить Дегтярева. Какую фразу сказал мне толстяк, перед тем как я отправилась в офис Виктора? «Если правильно спланируете беседу, убийцу можно будет задержать в связи с внезапно открывшимися обстоятельствами». Или я путаю? Не точно запомнила слова полковника? Смысл их был таков: в процессе разговора Демидовы должны выйти из себя, тогда выяснится, что Михаил убийца, и полковник получит возможность его арестовать. Но Александра Михайловича не было с нами, и охранники Брунова не имеют права никого задерживать. Демидовы вернутся домой, деньги у них есть. Я бы на месте Михаила тут же удрала куда подальше. Надо было это предвидеть и принять какие-нибудь меры. Но мы с Бруновым увлеклись сценарием беседы и не подумали о том, как поступить после завершения разговора. Может, сейчас вызвать полицию, чтобы Демидовых отвезли в отделение за драку в офисе юриста.

Я схватила телефон, и тут Мария Ивановна заорала:

– Стоп.

Все замерли.

– Хватит! – закричала пенсионерка. – Уважаемые господин Брунов и госпожа Васильева, простите нас за эту сцену. Мы уходим. Все за мной.

Притихшее семейство быстро двинулось к двери.

– Задержи их, – шепнула я Виктору.

– Не имею права, – ответил тот и схватил телефон. – Сейчас Александру Михайловичу позвоню.

Эпилог

Когда люди полковника вошли в особняк Демидовых, их встретила одна домработница. Она понятия не имела, куда подевались ее хозяева, включая детей.

Александр Михайлович попытался найти беглецов, но все его усилия были напрасны. Демидовы не пересекали государственную границу, не улетали никуда самолетом, не покупали билеты на поезд-автобус. Они не пользовались кредитками и сотовыми телефонами. Но вы же понимаете, что проверить каждый автомобиль, выезжающий из столицы, нереально, границу с Белоруссией можно перейти тайно, а улететь из Минска в любом направлении легко. Имеется еще один вариант: скрыться, купив паспорта на другие имена, завести новые пластиковые карты, мобильники… Демидовы объявлены в розыск, и Дегтярев надеется их отыскать.

Галина Федорова похоронила Викторию и Катю на деревенском кладбище и неустанно молится за души усопших. Светлана Зинкина поставила за мой счет памятник брату. Андрей Локтев пытался выяснить у меня, что случилось у Демидовых, безостановочно мне звонил, и я заблокировала его номер.

Феликс получил подтверждение о чтении курса лекций, и в сентябре мы улетаем, вернемся через пять месяцев.

Людмила поправилась и работает у нас в Ложкине, мы почти привыкли к странным блюдам, которые она готовит, и не вздрагиваем, получив утром холодец из гречневой каши. Гарик, к моему несказанному удивлению, нашел инвестора для своего проекта, и в ближайшем будущем туалетная бумага со съедобной втулкой появится на прилавках.

В конце июля Александр Михайлович неожиданно приехал домой в семь вечера. Я обрадовалась и потащила его погулять по поселку. Мы с полковником отошли метров на двести от наших ворот, и тут на глаза мне попалась очень знакомая собака, которая носилась вокруг пожилой пары.

– Мафи! – воскликнула я. – Ты опять удрала?

Псина завиляла хвостом и ринулась ко мне.

– Вы назвали ее Мафией? – удивилась старушка.

– Нет, Мафи, – поправила я.

– Толечка, они знают собаку, – обрадовалась бабушка и снова обратилась ко мне: – А мы кличем ее Заинька. Она такая милая, несчастная, всегда голодная.

– Го‑лод‑ная? – по складам произнес полковник. – Вы ее задницу видели? Пардон, конечно, я не хотел грубость сказать, но иначе не выразишься.

– Мы с Нюсенькой сняли вон тот домик, – объяснил старичок, показывая на гигантский особняк за елками. – И как-то раз к нам пришла эта собачка.

– Бедная, такая худенькая, – заворковала бабуля. – Толенька ей котлеток предложил из кролика, домашних. Понимаете, мой муж повар с мировым именем, у него сеть ресторанов, он готовит необычайно вкусно. Собачка все с аппетитом съела: и салат с крабами, и мусс из куриной печени, вот так мы и подружились.

– Она очень суп из длинной лапши уважает, – улыбнулся дедок и погладил довольную Мафи. – Теперь вот прибегает к нам каждый день, поест, отряхнется и уходит. Бедная, тяжело, наверное, ей без дома. Вот хотим ее у себя оставить. Мне нравится, когда едят с аппетитом. Сегодня я ей тирамису сделал. Она одобрила.

– Тирамису! – подпрыгнула я. – С ума сойти.

– Завтра собираюсь приготовить испанские голубцы, – разоткровенничался повар. – Мы с Нюсечкой одни живем, нам врач диету прописал, а готовить-то хочется, руки к плите сами тянутся. Конечно, в головном ресторане я иногда отрываюсь, но дома-то как досуг провести? Раньше приготовлю ужин, мы с Нюсенькой его съедим. А сейчас у нас диета, будь она неладна.