– Это что же, какой-нибудь местный колдун или знахарь? – поинтересовался Гуров.
– Чего не знаю, того не знаю… – сержант пожал плечами. – Так вот, этот их разговор услышал прораб. А ему-то неинтересно, чтобы кто-то делал новостройке такую «рекламу». Он напер на мужика: проваливай давай отсюда. Тот молча ушел, ни слова не говоря. Вот поселок построили – его еще во время строительства для прикола назвали «Приют бедняков», в коттеджи начали заселяться их хозяева. И что бы вы думали? Началась какая-то чертовщина. То один заболеет, то другой умрет. Тогда в центре Миллениума бегом, бегом построили церковь. Батюшка провел крестный ход, ну и после этого вроде бы все начало «устаканиваться». Такая вот история…
– Ну а про тамошних новоселов что ты там собирался рассказать? – напомнил Станислав. – Кстати, а почему поселок назвали Миллениумом?
– Миллениумом? Так потому, что строить-то его начали в двухтысячном! – Володька изобразил иронично-многозначительную мину. – Видимо, решили закрепить в названии символизм момента. Вот… А напарником Василия Васильича работал бывший опер.
– Это с чего бы вдруг так? – Лев удивленно наморщил лоб. – Сам, что ль, подался в строители или его за что-то из органов турнули?
Посерьезнев, сержант утвердительно кивнул:
– Выгнали… Но не за что-то плохое. Нет! Как это частенько у нас бывает, за честность и принципиальность.
По словам Володьки, тот опер расследовал ДТП с человеческими жертвами – пьяный негодяй на «Лексусе» задавил женщину с ребенком прямо на пешеходном переходе. Опер вычислил в момент. Оказалось, это сынок одного очень большого «шишкаря». А гаишники, которым, судя по всему, хорошо «подмазали», к тому моменту уже состряпали протокол, будто погибшая виновата во всем сама.
Однако опер, которого зовут Евгений, что называется, уперся, отказался от предложенных ему денег и, как подобает, провел полное расследование. Он доказал вину того недоросля, и аварийщик получил срок. Правда, дали ему всего два года ИТК общего режима. Но и это тут же самым негативным образом сказалось на судьбе «излишне» принципиального опера. На него тут же посыпались всевозможные шишки – сорвалось присвоение очередного звания, началось лишение премий за каждую мелочь, пошли постоянные разносы, придирки…
Кончилось тем, что какая-то наемная шлюшка накатала на него «телегу», будто он пытался ее изнасиловать. Евгения сразу же, даже не проведя положенной служебной проверки, кинули в СИЗО. Началось следствие. Дело попахивало реальным сроком, но, как видно, и у него где-то в верхах нашлись свои сторонники. Поэтому через несколько дней оперу предложили: или он увольняется по собственному, или садится по «грязной» статье. Понимая, что на него «наехали» структуры очень не слабые, он согласился уволиться…
– А когда это было? – Гуров вопросительно взглянул на сержанта.
– Да еще году в девяносто девятом. Я тогда еще только в пятый класс ходил, – хохотнул Володька.
Как далее он поведал, Миллениум начал заселяться «с колеса», еще когда только строился. Как-то Евгений вел кладку на пару с Васильичем, возводя очередной дворец, а в соседний, уже готовый дом в этот момент въезжали жильцы.
Лишь мельком взглянув на новосела, бывший опер схватился за голову. Он узнал в нем того самого мошенника, который во времена ваучерной приватизации облапошил сотни (если не тысячи!) человек, за фальшивые доллары скупая у них ваучеры, которые потом менял на акции «Россвязи». Как видно, жулик хорошо знал, что это ведомство – не какие-нибудь фальшивые «нефтьалмазинвесты».
К концу девяностых ее бумаги в цене подпрыгнули столь высоко, что этот жулик в момент стал долларовым миллионером. Евгений за время своей работы его задерживал дважды. И за ваучеры – он тогда еще только начал работать после школы милиции, и в девяносто седьмом за махинации при обмене старых денег на новые. Но толку с этого было мало. По неведомым причинам суды его оправдывали, что называется, «с порога». Как видно, у этого мошенника все и везде было куплено.
– Ну а что удивляться? Сказал же кто-то из классиков: в основе любого состояния лежит преступление… – философично изрек Крячко. – Ты, я так понял, с этим Евгением хорошо знаком?
– Ну, в общем-то, да, – сержант утвердительно кивнул. – Скажем так, по-родственному. Он зять Васильича. Его когда с работы выперли, жена сразу же к другому ушла. Вышла за торгаша, и они уехали в Финляндию. А Женька однажды шел вечером и увидел, как трое отморозков напали на девушку. Ну, он их в момент уделал, как щенков. Проводил ее до дому. А через месяц они поженились. Ну, вот, так он и стал у Васильича напарником.
– Его телефончик дай – вдруг он что-нибудь про этого Мартыняхина знает? – попросил Станислав.
– Не вопрос! – Володька двинул вверх левым плечом. – Кстати! Минут через пять подъезжаем к Пятницкому – тутошний райцентр. Заезжать будем?
– Да надо бы заехать… – лаконично определил Лев, взглянув на часы. – Пообщаемся с коллегами. Думаю, из Миллениума они уже должны бы вернуться. Знаешь, где тут райотдел?
– Честно говоря, не в курсе… – чуть смущенно признался сержант.
– Понятно… Значит, сейчас едем прямо, до городской площади, а там сразу направо, – глядя на приближающиеся пятиэтажки, пояснил Гуров.
Подпрыгнув на люке какой-то коммуникационной шахты, «Волга» побежала по городской улице с какой-то неуловимой печатью провинциальности.
Лев оказался прав. Опергруппа из «Приюта бедняков» уже вернулась. Опера передали прибывшим все наработанные ими бумаги – акт осмотра места происшествия, предварительное заключение судмедэксперта, протоколы допроса свидетелей и тому подобную канцеляристику. Внимательно просмотрев все эти материалы и, дополнительно к этому, дотошно порасспросив членов опергруппы, приятели были вынуждены сделать неутешительный вывод: стопроцентный «глухарь». Не случайно местные коллеги очень обрадовались, когда узнали, что это дело берет на себя Главк угрозыска.
Уточнив, в какой именно морг отправили умершего магната, Лев созвонился с судмедэкспертом Главка Дроздовым и поручил ему поработать с усопшим. Уточнив у коллег некоторые нюансы, касающиеся системы охраны Миллениума, внутреннего жизнеустройства поселка, статистики тамошних происшествий, опера отбыли в сторону «Приюта бедняков».
Минут через двадцать пути по лесистой территории, изобилующей сосновыми борами с рядами корабельных сосен, из которых в былые времена вытесывали мачты для парусных судов, они пересекли по вполне современному мосту извилистую речку и помчались по трассе, бегущей вдоль ее левого берега.
– Да, красивые тут места! – глядя из окна на прихотливые изгибы Вишневки с обширными затонами и лиманами, поросшими камышом, мечтательно отметил Крячко. – А рыбы-то тут, поди, полным-полно! Как-нибудь надо будет сюда наведаться с удочками и спиннингом. Как думаешь? – Он вопросительно взглянул на Гурова.
Тот в ответ лишь безнадежно махнул рукой, проворчав: