Время от времени в эфире что-то трещало и свистело, но, в общем, слышно было хорошо.

– …а чтобы вы не скучали, мы пригласили в студию профессора, доктора физико-математических наук хр-р-р-р… тр-р-р-р… фьюююю… тема, которая волнует сейчас всех, – комета, открытая недавно… хр-р-р… фьююю… которая неотвратимо приближается к Земле. Тр-р-р… расскажет вам, дорогие радиослушатели, будет ли столкновение и какие могут быть разрушительные последствия для нашей планеты.

Собаки притихли, вслушиваясь. Мушка даже прикрыла лапой рот. После хрипов и свистов раздался мужской голос:

– …проходя рядом с Солнцем, раскалилась, но не испарилась, как надеялись ученые. После перигелия траектория кометы сильно отклонилась от предполагаемой… хр-р-р-р… фьююю… пройдет очень близко, так что есть большая вероятность, что через несколько дней… фьюююю… Но это не самая главная опасность. Дело в том, что ядро кометы состоит из урана, и она радиоактивна. В случае столкновения ее с Землей возможен мощный ядерный взрыв… Хр-р-р! Тр-р-р-р! и тогда… фьююю!

И радио замолчало. Кайсын согнал Бруно с приборной доски, покрутил туда-сюда рукоятку, на которой тот сидел, но радио больше не заговорило.

– Я ничего не поняла! – сердито сказала Пчелка. – Какая комета? Какая пелагелия-трактория? Какой еще взрыв?

Я напряженно думал, пытаясь осмыслить то, что услышал. Даже голова разболелась. Я вспоминал все свои знания по астрономии и ядерной физике. Знаний по ядерной физике у меня в голове не нашлось. И по астрономии я был скорее практик. А в своей практике я с кометами еще не встречался.

– Да что тут понимать! – сказал Кайсын. – К Земле летит радиоактивная комета. Как столкнется, будет взрыв, и тогда – фьюююю! И всё.

– Что значит «фьююю – и всё»? – не унималась Пчелка. – Не понимаю!

Я понял. Думаю, и Пчелка поняла, только не хотела себе в этом признаться. Мы все всё поняли, и нам стало страшно.

– Всё – значит ничего, – рубанул Кайсын. – Ничего от Земли не останется. А если останется, все заразит радиация.

Ну вот зачем он так? Меня даже затошнило от страха и захотелось заскулить тоненько, протяжно и безысходно.

– Не скулить! – сказал Кайсын, хоть я не издал еще ни звука. – Мы что-нибудь…

– Мы что-нибудь придумаем! – закричали хором Пчелка и Мушка.

21. Как спасти Землю?

И мы стали придумывать. Только кажется, что это просто: раз – и придумал! Сначала нам с Мушкой и Пчелкой почти одновременно пришла в три головы одна и та же идея: найти комету и облаять ее изо всех сил, чтобы она испугалась и улетела. Когда мы наперебой высказались, старый мудрый алабай хмыкнул и заявил:

– Первый пункт плана поддерживаю.

Ну, мы сразу поняли, что это было инстинктивное решение. Комета не воришка, собачьего лая не испугается. Но найти ее, конечно, можно. И я приступил к выполнению первого пункта нашего плана.

Я знал, что кометы – это такие космические штуки, чем-то похожие на собак, потому что у них есть хвосты. Знал, что наша уже должна быть где-то недалеко от Земли, потому что по радио сказали: «через несколько дней». Чтобы лучше было видно, я уселся прямо на край иллюминатора, где мы в первый раз обнаружили Бруно, и стал смотреть, нет ли где рядом с Землей какой-нибудь светящейся космической штуки.

И почти сразу ее заметил. Вот она, хвостатая гадина! Пока мы летели к Земле, я столько раз видел этот голубоватый туманный шарик с хвостом, изогнутым как петушиное перышко. Думал про себя: «Как красиво!» и не знал, какую опасность он в себе затаил.

Я направил корабль к комете. Постарался разогнаться посильнее, потому что она была гораздо ближе к Земле, чем наша лунная кабина. Мы летели и думали, что делать дальше. И ничего не могли придумать. Радио так больше и не заработало, и мы не знали, как там, на Земле, – может, люди сами уже что-то придумали?

И тут мне пришла в голову гениальная мысль.

– Кайсын, вот ответь мне, – сказал я. – Помнишь, как мы летали за Мушкой и Пчелкой к Юпитеру?

– Ну, – буркнул алабай. Он лежал на полу, опустив лобастую голову на лапы, и страдальчески морщил брови.

– А помнишь, как мы с тобой отталкивали от нашего «Бурана» астероиды?

– Помню, – кивнул Кайсын. – Так корабль большой и тяжелый, а астероиды были маленькие. Если бы попался астероид больше и тяжелее «Бурана», мы бы его толкнули – и сами с кораблем улетели в противоположную сторону. В космосе так бывает. Закон такой: на каждое действие найдется свое противодействие.

– Но я же смог, такой маленький, заставить лететь куда мне хочется тяжелый космический корабль?

– Ну, смог. Это совсем другое дело. Ты очень способный.

– Вот, – сказал я и довольно потер лапки. – Я полечу к комете и оттолкну ее подальше от Земли. Ну и что, что она большая? Может, я и Луну могу толкнуть?

– Ты тоже умеешь летать? – удивился Бруно.

– А кто же, по-твоему, тащит нашу лунную кабину? Я тоже умею летать. И даже с большим грузом. Кабина, и вы в ней, и все, что есть тут, – мой груз.

– Так это ты? – Бруно всплеснул шестью передними лапками. – А я думал, оно само. Ну, ты бррр-росто талант!

Мне стало так приятно, что даже уши стали горячие.

Кайсын почесался задней лапой и отрезал:

– Нет, не выйдет! Даже если мы все вместе в капсуле полетим толкать комету, ничего не получится.

– Почему? – хором спросили Мушка и Пчелка.

– Помните, что сказал профессор Хр-тр-фью, или как его там? Комета пролетела рядом с Солнцем и раскалилась. Она сейчас страшно горячая. Мы не сможем до нее дотронуться, сразу сгорим.

Ну вот! Все полетело коту под хвост. Это было невыносимо: знать, что твоей планете грозит смертельная опасность, смотреть на эту хвостатую опасность и понимать, что ничего не можешь сделать.

А что же будет с моими Девочками, с Мамой и Папой? С Бабушкой в Шляпке, Васей и Петей? Сергеем Ивановичем, Продавщицей Таней? И со всеми остальными людьми на Земле? Они могут погибнуть! Я пожалел даже Злого Дядьку, который продавал меня на базаре. Он, конечно, не очень хороший человек, но все равно не заслуживает всемирной катастрофы.

От горя и безысходности у меня заурчало в животе. Я подошел к мешку с кормом и стал нарочно громко хрустеть шариками, чтобы никто не слышал, как сильно я отчаялся. Я грыз шарики, и никогда еще в жизни не казались они мне такими невкусными.

Мушка и Пчелка тихонько заскулили.