– Это точно.
Галину Васильевну не очень испугала ссора между мужем и сыном, она хорошо знала Печенкина, знала, что должно пройти время, чтобы он остыл и повинился. Ни на какую работу Илюшу она, конечно, не отпустила бы, но запретить ему учиться не могла, а он как раз высказал желание учиться – в обычной придонской школе. К тому же Галина Васильевна прекрасно понимала, что сыну скоро надоест это бессмысленное, бесплодное занятие, и согласилась, поставив одно лишь условие: в отсутствие телохранителей провожать его в школу будет она сама. Илья засмеялся и поцеловал мать в лоб.
2
Илья шагал по Придонску широко и деловито. Галина Васильевна двигалась рядом, настороженно поглядывая по сторонам, прижимая к груди, как щит, черную жесткую сумку.
– Ты знаешь, Илюшенька, сегодня утром ко мне подошел папа и пригласил нас с тобой… в кино, – сообщила она радостно.
– Ненавижу кино, – сказал Илья в ответ.
– Почему? – удивилась Галина Васильевна.
– Потому что оно врет.
Галина Васильевна улыбнулась:
– Ну, малыш, кто же в наше время говорит правду? И дело вовсе не в кино… Папа хочет помириться, а на что-то другое у него фантазии не хватает. Я даже знаю, как все это будет выглядеть. Перед началом сеанса он пожмет твою руку и скажет… какую-нибудь глупость… И ты снова вернешься в свой дом, в свою комнату…
– На чердаке я чувствую себя прекрасно! – сообщил Илья.
– Ты не хочешь мириться с папой?
Илья не ответил.
– Ну хорошо, объясни мне, чего ты от него добиваешься? – спросила Галина Васильевна, остановившись. Илья тоже остановился.
– Я хочу, чтобы он отдал людям то, что у них отнял, – ответил он спокойно и твердо.
– Каким людям? – не поняла Галина Васильевна.
– Этим, – Илья указал взглядом на прохожих – мать и сын находились в центре города, на людной улице Ленина.
– Но они… не просят, – проговорила Галина Васильевна, растерянно озираясь.
– Пока не просят… А когда придет время, не попросят – потребуют… Но будет поздно.
Илья озабоченно посмотрел на свои часы, и Галина Васильевна автоматически – на свои.
– И когда, ты считаешь, придет это время? – тихо спросила она.
– Оно уже пришло, – ответил Илья спокойно, почти равнодушно.
Галина Васильевна еще раз внимательно посмотрела на проходящих мимо людей.
– Я согласен помириться с папой, – неожиданно сказал Илья. – Но ты должна за это выполнить одну мою просьбу.
– Какую?
– Седой должен быть уволен.
– Седой? – не поняла Галина Васильевна.
– Нилыч.
– Нилыч? За что?
– Я знаю – за что.
– Но он… практически член нашей семьи. Он спас папу от неминуемой гибели. – Галина Васильевна недоумевала.
– Значит, тогда я не член вашей семьи, – сказал как отрезал Илья.
На противоположной стороне улицы появилась Анджела Дэвис. Илья демонстративно посмотрел на часы. Сделав виноватое лицо, девушка побежала к ним, не обращая внимания на машины. Галина Васильевна переводила удивленный встревоженный взгляд с сына на мулатку и с мулатки на сына.
– Это… твоя девушка? – растерянно спросила она.
– Она мой товарищ, – строго ответил Илья.
– По партии?
– Да.
Это немного успокоило Галину Васильевну.
– Она будет называть меня Сергеем, не удивляйся, – предупредил Илья.
Мать понимающе кивнула.
– Привет, айда в «Макдоналдс», первый урок все равно отменили, – с ходу протараторила Анджела Дэвис.
– Моя мама, – представил Илья.
Галина Васильевна изобразила на лице улыбку:
– Галина Васильевна, можно просто тетя Галя.
– Антонина, можно просто Тоня, – представилась мулатка. – А он на вас ни капельки не похож. На отца, наверно?
– Ты прочитала? – перебил ее Илья.
– Дочитываю, – отмахнулась Анджела Дэвис и обратилась к его матери: – А вы любите ходить в «Макдоналдс»?
Галина Васильевна вновь улыбнулась:
– Разве можно это любить?
– Если деньги есть – можно, – объяснила мулатка. – Я вчера бабке говорю: «Дай денег». А она мне: «Иди в проститутки». А я ей: «Иди сама». А она мне кастрюлей по башке – ба-бах! Шишара – потрогайте. – Анджела Дэвис наклонила голову.
Но Галина Васильевна не стала этого делать, лишь спросила:
– Вы живете с бабушкой?
– Живем, – кивнула девушка, сама трогая свою шишку. – Застрелится – буду одна жить.
Галина Васильевна улыбнулась:
– А мама? Папа…
– Мама в Эстонии. У нее там муж и ребенок. Беленький такой. А батя в Африке. По пальмам лазает… – Анджела Дэвис вдруг задумалась, что-то вспоминая, хлопнула себя по макушке, взвыла от боли, потому что попала по шишке, и закричала: – Мне же еще математику надо списать!
Глава восемнадцатая. ПРЕСТУПЛЕНИЕ ДЕТЕРМИНИРОВАНО НАКАЗАНИЕМ
1
Когда прозвенел звонок на урок и сын ушел в класс, Галина Васильевна уселась на стул у стены в пустом гулком холле, достала из сумки неоконченное вязанье, посадила на нос очки, но, не начав работу, услышала приближающийся дробный стук каблучков по кафелю пола. Из‑за угла вышла спешащая на урок Геля с классным журналом под мышкой. Она была в красивых дорогих туфлях и великолепном деловом костюме, хорошо причесанная и со вкусом накрашенная. Тот, кто знал ее раньше, теперь мог и не узнать – жизнь в «царском селе» Гелю преобразила. Она была так хороша, что, рожденная красавицей, Галина Васильевна ей сейчас проигрывала.
Геля замедлила шаг, задумчиво и удивленно глядя на сидящую у стены женщину, и скрылась за дверью класса.
Наклонив голову и глядя из-под очков, Галина Васильевна проводила ее взглядом задумчивым и удивленным.
2
– Ну что, хулиганы, прогульщики, лодыри, двоечники? – весело и привычно поздоровалась Геля с классом, бросила на стол журнал и заметила сидящего рядом с Анджелой Дэвис Илью. Вскинув брови, спросила: – У нас новенький?
Илья поднялся и представился:
– Сергей Нечаев.
Геля взяла в руки журнал, но Илья предупредил ее вопрос:
– Мы приехали только вчера, я еще не успел оформить документы.
– Приехали – и сразу в школу? Похвально. А откуда, если не секрет? – Геля говорила дружелюбно и чуточку иронично, это была ее всегдашняя манера общения с учениками.
– Из Чечни, – просто ответил Илья.