Я смутилась, виновато потупилась: действительно, всего лишь «телефон», а взрослая девица, совершенно забыв о подстерегающей опасности, о сохранении тайны, о своем даре, как маленькая, пищит, восторгаясь блестящей диковинкой.
– Простите меня, – виновато посмотрела на ежей. – Просто… сложно объяснить, – я не знала, как облечь в слова чувства, которые сейчас нахлынули. – Умереть, воскреснуть, измениться целиком, голодать и бродить по помойкам. А потом…
– …Розовый амулет связи купить… – понимающе хмыкнул ставший близким, родным оборотень.
– Персиковый! – одновременно поправили мы с Мели.
– Вам активировать? – подошел к нам маг продавец-консультант.
Понаблюдав за серыми, я сделала вывод, что «электроникой» и привычной, хоть и морально устаревшей, на мой продвинутый взгляд, бытовой техникой занимаются по большей части маги, особенно со слабым даром, стараясь его таким образом компенсировать в жизни.
Мы дружно кивнули, продавец активировал «телефон» и с улыбкой отдал мне. Повесив его на красивый плетеный шнурок на шею, выпятив грудь от гордости, словно мне медаль за защиту отечества выдали, я направилась к выходу.
Пока шли к стоянке, где Меркул оставил свой старенький, но крепкий автомобиль, ежи мне наперебой давали советы:
– Ксения, теперь ты на связи.
– В случае чего, сразу звони: пристает кто, угрожает и вообще.
– Кстати, на следующей неделе праздник сбора яблок, поедем к нам в клан. Встретишься с нашими родственниками. Друзьями…
– Я связался со старейшиной… нашего клана… ежей, хочу с ним обсудить – можно ли тебя к нам принять, – с важным видом сообщил Меркул, в очередной раз удивив меня. – Ты, конечно, хищницей считаешься, но, прости за прямоту, по натуре – как любой еж. Мы тоже курятинку уважаем и рыбку любим, а все же…
– …Да такую трусишку рысь еще поискать нужно, – нисколько не укоряя, закончила Мели, по-родительски прижав меня к своему боку.
– Просто живу здесь… – сконфуженно промямлила я, сжимая покупку на груди, – …боюсь принести вам еще неудобств. Ведь вы для меня столько сделали…
Супружеская чета дружески обняла меня с двух сторон и с искренними улыбками поделилась:
– Дети выросли, у них своя жизнь, а у нас одна работа да телешоу.
– Скучно.
– А ты молоденькая, интересная, из другого мира.
– И вокруг нашей рысеньки постоянно что-то происходит. Это та-ак бодрит и щекочет нервы нам – старикам!
Опешив, я смотрела ни хитрющих оборотней с задорно горящими темными глазами-бусинками.
– Да уж, старички, – хмыкнула я.
Но возразить не успела: услышав сильный шум сверху, подняла голову и увидела привычный для моего техногенного мира вертолет. Огромный, на подобных пассажиров обычно перевозят; и почти не отличается от наших. Еще за ним остался шлейф крепкого запаха пережаренных пирожков.
– Вертолет? Неужели! – даже рот разинула от удивления: не знала, что здесь тоже есть летательные аппараты такого уровня.
– Ну да, – как о чем-то само собой разумеющемся сказал Меркул, – под куполом высоко не полетаешь, поэтому у нас вертолеты строят – приспосабливаются к нашим условиям жизни.
– Видишь красный значок на борту? Эта вертушка принадлежит огромной компании, которая крупнозернистый песок добывает для получения стекла. Карьеры дальше на севере расположены, и наниматели теперь регулярно туда-сюда вахтовиков перевозить будут.
– Ясно, – кивнула я, провожая взглядом вертолет, – почти как у нас.
– Ну а почему – нет? – усмехнулась Мели. – Кто сильный и умный, тот во власть пробивается, а слабым нутром или обделенным даром жить на что-то надо.
– А где завод по производству стекла расположен? – заинтересовалась я.
– Любые крупные предприятия стоят вне городских и клановых земель. Прежде чем строить, всегда на городском совете обсуждают.
– Почему? – конечно, я в курсе, что любое капитальное строительство согласовывается с большим количеством разных инстанций, но здесь могут быть местные тонкости, так почему бы не узнать.
Мы подошли к автомобилю и пока усаживались в салон, продолжил рассказывать Меркул:
– Потому что у каждой расы есть особенности, которые необходимо учитывать. Мы, оборотни, из-за сильного обоняния не переносим запахи обрабатываемого металла, химии всякой. У магов, особенно сильных, возникают проблемы из-за магнитных колебаний. Поэтому различные электростанции и тому подобное никогда не позволим строить рядом с собой. А вампиры не выносят больницы поблизости, некоторые пищевые производства, фермы и, не дай боги, бойни.
– Но ведь там кровь? – удивилась я.
– Именно поэтому, – пояснила Мели. – В больнице она… плохая, не здоровая. Говорят, для них – как закисшее тесто для пирога. А бойни или заводы, где мясо перерабатывают, не только раздражают, но и вызывают ярость, жажду, желание убивать… и не важно – своих или чужих.
– Понятно, – кивнула, усваивая новую информацию.
После ужина я сразу ушла спать. И уже лежа в кровати услышала веселый мотивчик моего амулета. Сначала даже не поняла, что это «обновка» пиликает, потом в полнейшем недоумении открыла крышечку и увидела светящийся незнакомый значок. Руны Мели и Меркула в «память» амулета ввела сразу, а больше никто не знал, что я приобрела средство связи. Тем не менее приняла вызов и нейтрально ответила:
– Слушаю вас.
– Ну здравствуй, моя киса! – раздался в ответ вроде бы знакомый мужской баритон.
– Вы ошиблись руной, видимо, – хотела закрыть крышку, но услышала рык.
– Если я что-то делаю, то никогда не ошибаюсь, Ксения! – властный снисходительный тон и рык верхового Эрика.
И ведь не ответить нельзя, поэтому безразличным, ровным голосом автоответчика спросила:
– Полагаю, господин Кель?
– Какая прозорливость… – с иронией протянул волк.
– Зачем вы позвонили? Откуда узнали мой знак и…
– Детка, у тебя в руках штуковина, которую ты купила на моей территории, где все происходит только с моего ведома. Понятно?
– Спасибо, господин Кель, за информацию. Впредь буду знать, – равнодушно вежливо поблагодарила я.
– Завтра вечером приглашаю тебя на ужин в ресторан. Мой водитель заедет за тобой в семь.
Мое показное равнодушие как волной снесло.
– Простите, но я…
– Уверен: ужин тебе придется по вкусу, – перебил меня настойчивый волк.
– Послушайте… господин Кель. Я не собиралась заводить…
Чуть не сказала «отношения», но остановилась. Он же не предлагал их напрямую, мало ли зачем понадобилась, и все-таки… Пока я подыскивала слова для вежливого, но стопроцентного отказа, из амулета донесся негромкий мужской смех, который что-то задел внутри меня. Что-то женское, потому что кошка, ставшая моей второй сущностью, заинтересованно встрепенулась и вынудила ответить: