Огарки свечей в этой крипте пугали Данте, говорили ему о том, что здесь кто-то бывает и, наверное, участвует в таких ритуалах, какие не терпят дневного света.
А может, в них принимал участие и мастер Амброджо?
Данте прошел еще немного вперед. Теперь он уже не сомневался в том, что толкнувший его незнакомец скрылся по этому подземному коридору, но, конечно, не надеялся его настичь. Поэт хотел было повернуть вспять, когда ему почудилось, что рядом кто-то шевелится. Вдоль стен и рядом с колоннами арок на земле лежали какие-то бесформенные кучи тряпок, которые внезапно стали подниматься.
В ужасе Данте прижался к стене. Именно так он всегда и представлял себе пробуждение мертвецов в день Страшного Суда. Однако мертвецы перед его глазами воскресали как-то уж больно неуверенно. У них был жалкий вид. Перед поэтом были не очищенные от греха тела воскресших, а покрытые страшными язвами конечности, замотанные в грязное тряпье, пропитанное кровью и гноем.
У Данте замерло сердце.
Остальные приоры так боятся орды прокаженных, а она уже здесь! Она проникла в недра Флоренции по потайному подземному ходу!
Набравшись мужества, поэт шагнул вперед и с угрожающим видом замахнулся кинжалом на ближайшего прокаженного, но тот, казалось, не испугался, а продолжал ползти к поэту, простирая к нему покрытые язвами руки и усмехаясь полусгнившими губами на безобразном лице.
— Стой, бес! — воскликнул Данте. — Еще шаг и тебе конец!
— Мессир Алигьери! Вы что, меня не узнаете?!
Голос показался поэту отдаленно знакомым, но он не опустил кинжала, а стал вращать им перед собой, стараясь воздвигнуть стену стали между собой и этим исчадием ада.
— Я тебя не знаю!
— Но это же я, мессир Алигьери! Джанетто из Сан Пьеро. Нищий Джанетто!
Говоривший остановился. На его лицо упал слабый лучик света. Он стал разматывать окровавленное тряпье на голове, а Данте медленно опустил кинжал.
Ну да! Это действительно тот самый попрошайка, которого он совсем недавно пнул во дворе Магистрата, когда тот клянчил у него монету, обещая в замену предсказать ему судьбу.
Остальные оборванные существа тоже остановились, а потом вернулись на свои места и улеглись на пол с таким видом, словно полностью утратили интерес к происходящему.
— Добро пожаловать в страну нищих, мессир Алигьери! Вам тоже негде сегодня спать? — усмехнулся Джанетто, обнажив гнилые зубы.
Поэт по-прежнему сжимал в руке кинжал. Он больше не испытывал страха. Теперь он разгневался, хотя у него все еще дрожали руки.
Он бросился на нищего, вцепился ему в горло и прижал его к стене. Нищий в ужасе вытаращил глаза и захрипел, пытаясь умолять о пощаде. Увидев, как вываливаются из орбит его глаза, Данте немного остыл и отпустил его.
Нищий так и остался стоять, прижавшись к стене, схватившись рукой за горло и с трудом переводя дух.
Данте тоже тяжело дышал. Он провел себе рукой по глазам, словно пытаясь забыть то, что только что произошло.
— Почему ты в таком отрепье? А кто эти остальные?
— Они-то? — спросил Джанетто, кивнув на лежавших вокруг людей. Кое-кто поднял голову, услышав крик поэта; остальные не шевелились, словно драки в этом подземелье случались так часто, что больше их не интересовали.
— Вижу, наша секретная гильдия и вас провела! — сказал он, сделав шаг от стены.
— Какая секретная гильдия?
— Гильдия нищих. Она, конечно, нигде не значится. Даже среди самых маленьких гильдий Флоренции. Но вы же сами видите, что она существует. Сытые во Флоренции живут в своих дворцах и замках, но на улицах царит совсем другая жизнь. У нас, живущих подаянием, тоже своя гильдия.
Данте снова начал оглядываться по сторонам. Вот уже много лет шайки попрошаек стекались во Флоренцию как стаи мух, летящих на труп павшей лошади. Фальшивые пилигримы и хромые, притворщики-калеки, зрячие слепые и крестоносцы, никогда не покидавшие Италии, смешались на улицах города с настоящими уродами, калеками и бесноватыми в армию попрошаек, гадалок и кликуш. В сущности, в жизни эти люди занимались только тем, что валялись в своей и чужой грязи…
Однако Данте и в голову не приходило, что их так много… Впрочем, во время своей поездки на север, во Францию поэту приходилось видеть кое-что и похуже. В Париже эти отбросы человеческого общества объединились и представляли собой такую мощную силу, что вынудили вступить с ними в переговоры самого короля, отдавшего в их полное распоряжение целые кварталы своей столицы.
Значит, и Флоренции предстоит погрязнуть в хаосе, охватившем весь христианский мир?..
— Но вы же поражены страшными заболеваниями! Как же вам разрешают побираться прямо на улице среди честных граждан?! — спросил поэт.
— Никто из нас не болен тем, на что жалуется. Стража это прекрасно знает и не трогает нас за горсть монет в день. Уверяю вас, мессир Алигьери, нам, нищим и ворам, очень вольготно в городе, где все продается и покупается.
Данте тяжело вздохнул. Да, он прав!..
— Здесь недавно никто не пробегал? — спросил поэт у Джанетто.
— Кто-то спустился из церкви…
— Кто? Как он был одет? Ты видел его лицо?
— Я бы с радостью вам помог, но ничего не видел. Тут же темно!
— А остальные? Может, они его рассмотрели?
— Мы не лезем в чужие дела. И вообще, из церкви сюда спускаются часто. Мы не обращаем на них внимания.
Данте схватил нищего за руку.
— Как это — часто?! Рабочие знают этот подземный ход?
— В этой церкви нет рабочих, мессир Алигьери. Я несколько раз туда поднимался посмотреть, что там творится, но видел там только мастера, делавшего мозаику. Того, которого убили. Больше там никто не работает. И вообще я говорил не о рабочих.
— Так о ком же?
— О тех, кто собирается на дне колодца для ритуалов. Я думал, вы о них знаете!..
— Я о них не знаю. Для каких еще ритуалов?
— Несколько раз по ночам я видел на дне колодца под церковью несколько человек. Они там тайно собираются. Мы сами туда никогда не ходим, чтобы не тревожить мертвецов, но мы слышали голоса живых.
— А что они говорят?
— Мы не поняли. Какие-то непонятные слова. Они что-то обсуждают. Иногда — молятся.
Данте озадаченно потер себе подбородок.
Пентакль перед алтарем! Пентакль, чтобы призывать демонов!..
Поэт посмотрел нищему прямо в глаза. Джанетто шмыгал глазами из-под грязной повязки, как крыса, высунувшая нос из норы.
А вдруг этот нищий — обманщик?! Что, если он все это выдумал, чтобы сбить расследование со следа?! Может, никаких ритуалов на дне колодца и в помине не было, а мастера Амброджо убили и ограбили нищие из этого подземелья?!.