Принцесса Мария встала, преисполненная достоинства, и, слегка поклонившись, вышла из кабинета. «Как она похожа на свою мать: та же стать, та же гордость. Истинная королева! Эх, и почему вера разделяет людей и многим приходится за нее умирать?»
– Ваше Величество чего-нибудь желает? – осведомился Чарльз Саффолк. По прошествии четырех месяцев после отправки в ссылку Генрих опять вернул его ко двору.
– Нет, Чарльз, благодарю. После мессы мне нужно немного времени, чтобы отдохнуть, а потом займемся делами… Хотя нет, немного вина мне бы не помешало.
Генрих тяжелыми шагами прошелся по кабинету и остановился у окна. Взглянув на моросящий дождь, он вздохнул. Да, старость приближается незаметно. Никогда раньше дорога из Королевской часовни не была так трудна для него, как сегодня. Рана, измучившая его вконец, не заживала, да и лишний вес и одышка лишали его возможности нормально двигаться. «Анна правильно говорит, чтобы я не злоупотреблял жирной пищей и побольше гулял, – при мысли о сестре на душе у короля стало светло, а по телу разлилось приятное тепло. – Как человек, непривлекательный снаружи (хотя, должен признаться, в последнее время Анна словно расцвела), может быть чертовски красив внутри. С ней мне спокойно. Когда бы я ни приехал, у Анны отличное настроение и всегда найдется доброе слово меня поддержать. Вот чего не хватает моей Кэтрин, моей розе без шипов. Но так или иначе я абсолютно счастлив сейчас. У моих детей есть мать, которая о них заботится, ибо сестра прекрасно справляется с этой ролью. К счастью для меня и для них. А Катерина… Моя жена – само очарование: милая и восторженная. Вчера объявила мне, что ждет ребенка. Не это ли люди называют счастьем?» Генрих повернулся к столу, и тут его взгляд упал на письмо, которого он не заметил раньше, погруженный в собственные мысли. Взяв его в руки, он увидел печать архиепископа Кентерберийского. «Что понадобилось старому лису?» Король недоверчиво повертел письмо в руке, не торопясь его вскрыть. Надо сказать, что отношения между Генрихом и прелатом после женитьбы короля на Катерине значительно ухудшились. Этому способствовала в первую очередь казнь Кромвеля. Оставшись без советника, Генрих не стал долго размышлять и, желая угодить молоденькой супруге, остановил свой выбор на злейшем враге Кранмера – герцоге Норфолке. Но влияние прелата было настолько велико, что, несмотря на все попытки лорда-казначея сместить Кранмера, сделать ему этого не удалось. По крайней мере, до сих пор. «Интересно, о чем хочет поведать мне архиепископ?» – распечатывая послание, подумал король и начал читать. Но чем дальше читал Генрих, тем более ему казалось, что реальность ускользает от него, что он сходит с ума. Сложно было бы придумать способ коварнее, чем этот, для нанесения болезненного удара престарелому королю.
– Это не может быть правдой, – рассеянно пробормотал король, нахмурившись. – Королева мне изменяет?!
В этот момент в комнату вошел герцог Саффолк в сопровождении слуги, несшего на подносе фрукты и кувшин с вином. Увидев суровое лицо короля, Чарльз удивился. Прошло всего десять минут с тех пор, как он покинул кабинет, и вдруг такая перемена!
– Ваше Величество, что-то произошло за время моего отсутствия? – с максимальным тактом обратился к нему герцог. – Вы чем-то удручены.
– На, прочти! – швырнул ему письмо Генрих. – И тогда ты скажешь, а как еще я должен реагировать на подобные новости.
Герцог взял протянутый пергамент и пробежался по нему глазами. Дочитав до конца, он нерешительно поднял взгляд на короля. Тот сидел в кресле, подперев голову, и напряженно думал. Чарльз положил послание на стол и осторожно спросил Генриха:
– Вы думаете, что это правда?
Тот метнул гневный взгляд в сторону герцога и нахмурился еще сильнее.
– Архиепископ вряд ли решился бы написать мне подобное письмо, будь у него хотя бы доля сомнения. Однако я и представить себе не могу, что моя жена… моя Кэтрин могла так со мной поступить. Конечно, я не спрашивал у нее, откуда ей известны все тайны любовных игр; наоборот, после чрезмерной скромности Анны, Кэтти, словно искусная жрица любви, вновь возвела меня на Олимп наслаждения. Но вот так узнать, что у нее до меня были любовники… Возможно, я еще и смирился бы с этим, но Катерина на этом не остановилась: она приблизила их к себе! Более того, она еще и возжелала моего личного пажа!
– Вы правы, Ваше Величество. И они много времени проводят вместе в силу их придворных обязанностей: Дерехем – ее личный секретарь и практически не выходит из ее покоев в течение дня, а Манокс – придворный музыкант. Вместе с ним королева придумывает музыкальные вечера, театральные сценки и разучивает новые танцы. Что касается Томаса Калпепера, то тут нужны доказательства. Безусловно, они общаются, но так ли близко знакомы, как пишет архиепископ? Нужны доказательства!
– И ты об этом знал и молчал? Но почему? – взорвался Генрих. – Мы же столько лет вместе! Кому еще я могу доверять в этом дворце, если не тебе и Джеймсу?
– Простите, Ваше Величество, я не был осведомлен о подробностях, упомянутых в письме. Ходили разные слухи, но вы сами знаете, что не всему можно верить. А об увлечении королевы театром и танцами вам было известно. Тем более что вы принимали в этих развлечениях непосредственное участие, – начал оправдываться герцог.
– Дьявол! – вскочил король с кресла и, превозмогая боль, быстрыми шагами прошелся по кабинету. Резкая боль, пронзившая его сердце, пока он читал письмо, не проходила, а только усиливалась с каждой минутой. Еще какой-то час назад Генрих чувствовал себя самым счастливым человеком на свете, но судьба решила посмеяться над ним, свергнув с вершины блаженства в бездну мук и страданий.
– Вызови ко мне прелата. Я хочу лично с ним поговорить на эту тему. И прошу тебя: никому ни слова, даже Джеймсу, пока не выяснится все до конца.
– Конечно, милорд. Я понимаю, как это важно для вас.
Оставив короля, герцог Саффолк направился к архиепископу Кентерберийскому, чтобы передать приказание короля. По пути он обдумывал причины, по которым прелат решился нанести Генриху такой удар. Что это: месть герцогу Норфолку за его антиреформистскую политику или сведение личных счетов с королевой? Чарльзу было известно о симпатии архиепископа к бывшей жене Генриха, Анне. Ее кроткий нрав и разумность (а вероятно, и щедрые пожертвования) всегда импонировали ему. Их отношения несколько ухудшились, когда Анна изъявила желание сменить веру, но тем не менее прелат продолжал покровительствовать принцессе. «Вероятно, он затеял какую-то игру, так как, сместив герцога, он полностью освободит Генриха от католического влияния, и тогда… – тут герцог Саффолк призадумался. – Повторная женитьба короля на Анне выгодна всем. Интересно, а что Генрих думает об этом? Мне кажется, между ними царит полная идиллия. Они вместе завтракают и ужинают, много беседуют о жизни, искусстве и литературе, Анна играет ему на лютне, потом они охотятся. Да и ночи они редко проводят порознь, как говорят. Чем черт не шутит. А вдруг?»
– Чем могу быть вам полезен? – услышал Чарльз у себя за спиной голос прелата.