– Могу я напомнить, что именно ты прокралась в мою постель?
– А я могу напомнить, что именно ты сделал из меня чудовище?
– Чудовище, вот как?
– Такая фигура речи.
Сара нежно поцеловала его в уголок рта.
– Не знала, что могу испытывать подобное.
– Я тоже, – признался он.
Она замерла.
Неужели Хью хочет сказать, что никогда не делал этого раньше?
– Хью, это… это у тебя тоже впервые?
Он улыбнулся, обнимая ее и переворачивая на спину:
– Нет. Но все равно что впервые. С тобой у меня все как в первый раз.
И пока она еще не успела опомниться от великолепия этого утверждения, он крепко поцеловал ее и прошептал прямо в губы:
– Я люблю тебя! Я так тебя люблю…
Она хотела ответить тем же, хотела тоже прошептать признание в любви ему в губы, но ночная сорочка словно растаяла, и в тот момент, как их обнаженные тела соприкоснулись, Сара потеряла рассудок.
– Можешь почувствовать, как я хочу тебя, – прошептал Хью, скользя губами от ее щеки к виску, и прижался своим естеством к ее бедрам. – Каждую ночь я мечтал о тебе и каждую ночь лежал вот в таком состоянии, не находя облегчения. И вот наконец сегодня… – он самым коварным образом провел губами по ее шее, – все будет по-другому.
– Да, – пробормотала она, выгибаясь под ним, в то время как он сжимал и мял ее груди, касался языком губ…
Сара едва не свалилась с кровати, когда Хью втянул ее сосок в рот.
– О боже, боже, боже… – только и могла она повторять, судорожно вцепившись в простыню.
Раньше Сара никогда не задумывалась по поводу этой части своего тела. Грудь прекрасно смотрелась в нарядных платьях, ей говорили также, что мужчинам нравится на нее смотреть, но, небо, Сара и предположить не могла, что прикосновение к груди способно подарить такое наслаждение!
– Мне почему-то кажется, что тебе это нравится, – заметил Хью с довольной улыбкой.
– Почему я чувствую это… повсюду?
– Повсюду? – прошептал он, проникая пальцами в горячую пещерку между бедрами. – Или здесь?
– Повсюду, – едва не задохнулась Сара, – но больше всего здесь.
– Надо проверить, – хмыкнул Хью. – Придется хорошенько все исследовать, не находишь?
– Подожди, – попросила она, положив ладонь ему на руку.
Он вопросительно уставился на нее.
– Я тоже хочу потрогать… – Она замолчала, но увидела, что он ее понял.
– Не думаю, что это хорошая мысль.
– Пожалуйста.
Хью прерывисто вздохнул и, взяв ее ладонь, медленно повел вниз по своему телу. Она видела его лицо: казалось, что ему больно, очень больно… глаза закрыты. Наконец ее пальцы коснулись гладкой твердой мужской плоти, и из его груди вырвался стон, дыхание участилось.
– Я делаю тебе больно? – прошептала Сара.
Все оказалось не так, как она ожидала. Ей было известно, что происходит между мужчиной и женщиной: из множества замужних родственниц некоторые не утруждали себя необходимостью следить за своим языком, но она не думала, что он окажется таким… твердым. Кожа такая мягкая, гладкая, как бархат, но под ней…
Сара обхватила его ладонью, так увлекшись своим исследованием, что даже не заметила, как затаила дыхание.
Да он тверже камня…
– Это всегда так? Ведь это очень неудобно.
Она не могла понять, как мужчины помещают свою плоть в панталоны. Хью, охнув, ее успокоил:
– Нет, это от желания.
Сара задумалась, а пальцы тем временем продолжали гладить его, пока он не сжал и не отвел ее руку. Сара явно расстроилась: неужели он ею недоволен? Но Хью прерывисто пробормотал:
– Это слишком… Я больше не могу сдерживаться.
– Тогда не надо, – ответила она шепотом.
Хью задрожал и завладел ее губами. Его движения, до того восхитительные и неторопливые, теперь стали жадными и горячими, и она ахнула, когда его руки легли ей бедра и раздвинули их.
– Я больше не могу ждать, – прорычал он, и Сара ощутила его там, у входа. – Пожалуйста, скажи, что ты готова.
– Д-думаю, что да…
Она знала, что чего-то хочет. Когда он проникал в нее пальцами, ощущение было поразительным, но ведь мужское естество куда больше…
Его рука прокралась между их телами и коснулась ее, как раньше, но на сей раз сосредоточилась на крошечной шишечке, не проникая глубоко.
– Боже, какая ты влажная, – простонал Хью и, отведя руку, навис над ней. – Я постараюсь быть нежным.
Когда его плоть стала медленно пробиваться вперед, у Сары перехватило дыхание, а когда давление усилилось, она сжалась. Ей было больно. Не слишком, но достаточно, чтобы погасить пылавший в ней огонь.
– Все хорошо? – спросил он с беспокойством.
– Д-да.
– Не лги.
– Почти хорошо, – улыбнулась она слабо. – Правда.
Хью попытался выйти из нее, но Сара запротестовала, обхватив его руками:
– Не надо!
– Но ведь…
– В первый раз всегда больно.
– Откуда ты знаешь?
Нервный смешок сорвался с ее губ:
– У меня полно замужних родственниц, и те, что постарше, любят поговорить.
Он навис над ней, опираясь на руки, чтобы не раздавить своей тяжестью, но ничего не сказал, а судя по его сосредоточенному лицу, вряд ли и мог.
– Но потом становится лучше. Так говорят. Если муж заботлив, то и очень хорошо.
– Я же не муж, – прохрипел Хью.
Сара запустила пальцы в его густые волосы и притянула голову к себе:
– Но скоро будешь.
И тут он не выдержал. Все мысли о том, чтобы остановиться, куда-то улетучились, когда он завладел ее губами в жгучем поцелуе. Он двигался медленно, но решительно, пока – она не знала, как им это удалось, – их губы не встретились и он не заполнил ее целиком.
– Я люблю тебя, – выдохнула Сара, не дав ему спросить, все ли в порядке.
Она больше не хотела вопросов. Только страсти. Хью снова стал двигаться, и в конце концов они обрели ритм, который привел их на вершину блаженства. И в это ослепительно прекрасное мгновение она содрогнулась, сжав его плоть, а он зарылся лицом ей в шею, чтобы заглушить крик, и вонзился в нее последний раз, излив семя в лоно.
Потом было слышно только их тяжелое дыхание. Когда сердца стали биться спокойнее, Хью обнял ее, нежно поцеловал, но Сара уже этого не чувствовала – спала, сладко, как в детстве.
Хью проснулся первым и, убедившись, что еще не рассвело, позволил себе простую роскошь лежать на боку и смотреть на спящую Сару. Однако через несколько минут ногу свело судорогой. Он давно уже так ее не напрягал, и хотя усилия были восхитительными, про последствия так не скажешь.