И что теперь? Откуда все это прилетело? И как скоро эти неизвестные недоброжелатели выйдут на него? Сиди гадай.
Интересно, как там мать? Они договорились во избежание эксцессов не созваниваться. Она будет ему писать письма на Главпочтамт до востребования. И теперь он томился, не зная, что происходит.
В однокомнатной квартире он чувствовал себя запертым, как в тюремной камере. Его живая натура жаждала простора и действия. И вместе с тем в его душе поселился страх. Тот факт, что он настолько трясется за свою шкуру, стал для него открытием. Раньше он был куда отчаяннее. А теперь боялся выходить из дома – ему чудилось, любой прохожий может ударить его ножом в живот. Или в троллейбусе ткнут в печень шилом – и поминай как звали. А он не для того в поте лица своим упорством и талантом добывал деньги, чтобы, не успев ими распорядиться, сгинуть в расцвете лет.
«Надо что-то делать. – Эта мысль волчком вертелась в его голове. – Надо что-то делать».
Однажды приходит время, когда становится ясно – пора круто менять свою жизнь. Сворачивать на другую тропинку. Похоже, у Короля настал этот самый час.
Лимит его везения подходил к концу, он ощущал это с каждым новым делом. Даже если сейчас все кончится благополучно, кто гарантирует, что через месяц-другой к нему не заявится милиция или потерпевшие?
На кухне послышалось шуршание и стук – Мартышкин складывал раскладушку, на которой спал, уступив свой диван гостю. Закончив с этим, он появился в комнате.
– Спиридон, а все-таки хорошо мы с тобой поработали, – задумчиво произнес Король.
– Будет что на старости лет вспомнить, – согласился Мартышкин. – И еще поработаем.
– Обязательно, – кивнул Король, стараясь, чтобы в голосе не звучала фальшь.
Решено, пора менять личину. Он был готов к такому повороту событий. В укромном месте у него на этот случай лежат документы, заначка. Этот шаг означал отказ от всего – от дома, связей, налаженной жизни. Придется все начинать с чистого листа.
А мать? Придется и ее оставить за кормой. Тем более она пообещала, что выкарабкается сама.
А Мартышкин, который сейчас смотрел преданно на него? Тоже за борт! С матерью Король еще состыкуется в новой жизни. Но с этим очкастым интеллигентом придется расстаться навсегда.
Мартышкин когда-то был журналистом. При подготовке репортажа попал под рухнувший подъемный кран и еле выжил. Получил инвалидность, после чего от него ушла жена, прихватив ребенка и все нажитое имущество. Хорошо еще не стала делить тесную комнату в коммуналке. С родителями он не общался. Как получившему травму на боевом посту ему дали однокомнатную квартиру, предложили сидячую редакторскую работу. Но все, что связано с прессой, ему давно опротивело. Он складывал слова в строчки, и они получались казенными. И оживить их ему не удавалось – даже если бы и мог, не позволял официальный формат советской прессы. Поэтому без всякого сожаления он расстался с журналистикой. Но былые профессиональные навыки ему очень пригодились.
Что-то изменилось в нем после того, как он побывал на грани смерти. Он стал труслив, жаден и бесстыден. Занимал деньги, потом не отдавал. А однажды выдал себя за действующего журналиста – благо эту кухню знал отлично и имел в кармане удостоверение Союза журналистов СССР. Несколько дней он пил, ел за счет принимающей стороны – Полтавского облпотребсоюза. Ему понравилось, и вскоре он приноровился посылать телеграммы от имени центральных газет в разные учреждения. Сперва по старой памяти даже тиснул пару заметок в газетах по итогам поездок, но потом перестал напрягаться. Ему нравились гостиницы, банкеты, фуршеты, подарки, деньги «взаймы». Дошел до того, что заявился в областную милицию, больше ради куража. Сотрудники УВД уже заказали для него гостиницу, но начальник уголовного розыска позвонил в московскую газету и узнал, что никакого спецкора они не посылали. Мартышкина арестовали, три месяца продержали в следственном изоляторе, где он получил погоняло Примат. Но поскольку он ничего украсть не успел, а также с учетом его инвалидности и послужного списка, дело было прекращено по нереабилитирующим основаниям – с передачей в товарищеский суд.
После этого он спутался со всякой уголовной шушерой, с которой ему оказалось очень легко находить общий язык. И дошел до совсем уж пропащей жизни – красил ворон и прочую живность и продавал на птичьем рынке как экзотических птиц. Тут его и нашла Мария Илизаровна. Чем-то он ей сразу приглянулся. Она искала интеллигентного кадра для абитуриентской аферы. И маска скромного, но вороватого преподавателя университета легла на него как влитая. Когда афера накрылась, он стал помощником Короля.
Лилиан подумал, что это у него с матерью такая семейная традиция – подбирать сирых, убогих, дошедших до ручки, не имеющих привязанностей. Этот подход оправдывал себя. Нужно просто вовремя с такими партнерами расставаться, а не тянуть эти гири через годы.
Конечно, артист из Примата неплохой. Но незаменимым его не назвать. Незаменимым был Сивуха. Вот его будет не хватать. Но рыжий картежник в прошлом. И Мартышкин вскоре будет в прошлом…
Король хлопнул себя по колену. Решено! В ближайшие дни он рвет со старой жизнью. Правда, осталось еще одно дельце, без которого он не сможет выйти в открытое море. Дома остались деньги. Много денег. Хватит, чтобы сладко есть и пить долгие годы, не ударяя пальцем о палец. Только как их забрать? Мать вряд ли обрадуется. Насколько он ее знал, она тоже рассчитывает на них. Но, с другой стороны, она ведь тоже сына хорошо знает. И в курсе, что этому не бывать никогда.
Остается техническая проблема – вернуться домой, забрать деньги. И это может быть опасным. Его недруги вполне способны присматривать за домом. И тогда на пороге собственного жилища он получит ножом в живот.
Кожа на животе зазудела – там, куда должен прийтись удар. Это все воображение. У него слишком живое воображение.
Ничего. Он что-нибудь придумает. Он всегда что-то придумывал. Заберет деньги. Сменит личину. Наберет новую команду – лучше старой. И эта страна еще услышит о нем.
– А не отведать ли нам завтрака, друг дней моих суровых? – повеселев, спросил Король.
– Это можно, – кивнул Мартышкин.
– Тогда сделай-ка нам омлет с ветчиной и кофе.
– Сейчас соорудим, – с готовностью закивал хозяин квартиры, за последние дни смирившийся с ролью повара и уборщика…
На часах было девять. Маслов лежал на кровати в своем двухместном гостиничном номере. Выспаться сегодня не удастся. С утра пораньше, часов в шесть, оперативники перешагнут порог дома Савоськиных. И со знанием дела, толком и расстановкой перевернут его вверх дном. Наверняка что-нибудь найдут. Не бывает так, чтобы ничего не было. А потом, получив зацепки, отыщут и неуловимого Лилиана Савоськина.
Маслов открыл толстый сборник фантастики «Эллинский секрет», купленный в книжном магазине в Харькове. Половину сборника занимал роман Сергея Снегова «Люди как боги». Давно не выходило такой масштабной остросюжетной утопии. Но дочитать его не удавалось уже неделю из-за рабочей суеты и приятного, но утомительного общества Павлюченко, с которым приходилось делить гостиничный номер.