Прапор запустил его в камеру.
– Десять минут, не больше, – закрывая дверь, предупредил он.
Горохов поднялся со шконки, вяло пожал гостю руку. Хреновое у него настроение, и он даже не пытается его поднять. Может, у Тюленя получится?
– Я к тебе, Иваныч, на очную ставку.
– Что за вставка? – Горохов хмыкнул.
– Зачем ты так? – Тюлень нахмурился. – Мы же с тобой, Иваныч, по одной статье проходим. Нас обоих за взятку закрыли.
– Да, только рыла разные. Как ты промазал?
– Да тебя выручал, хотел, чтобы в покое оставили.
– Архаров как цепень! – Горохов хлопнул ладонью по загривку.
– Это он замполита спалил и на меня натравил.
– Да легко. Архаров, падла!..
– На сестру твою страху нагнал. Чуть не расколол.
– А Мишу? – встрепенулся Горохов.
– Так нет Миши. Как он его расколет?
– Совсем нет?
– Прячется.
– Архаров роет. Я точно знаю, что Мишу он найдет. А тот зачирикает. Кончать Архарова надо, – шепотом сказал Горохов.
– Мы тоже так думали, – негромко отозвался Тюлень.
– Тут не думать нужно, а действовать.
– Как?.. Был бы телефон.
– И что?
– Можно было бы Кренделю позвонить. Он решит. В кредит может.
– Звони! – Горохов сунул руку под подушку и вынул оттуда мобильник.
Деваться Тюленю было некуда. Да и не собирался он отнекиваться. С Архаровым реально нужно было заканчивать. Браток уже давно это понял.
Странное дело. Горохова закрыли, трех его телохранителей приняли. Всех напрягли и ничего с этого не поимели. Архаров Аллу Жилкину допросил, она явно поплыла. Бойков это видел, но воз и ныне там. Зацепки есть, а доказательств против Горохова нет.
Как говорится, скоро сказка сказывается, да не скоро дело делается. Доказательств нет, но работа идет. Бойков решил встретиться с другом Дробова.
Аркадий Синицкий подъехал к своему дому в потрепанной машине, в потертом пиджаке. Неторопливо вышел, не спеша направился к подъезду. Вид у него усталый, но домой его, похоже, не тянет.
Олег видел жену Аркадия – толстую, неопрятную, в халате поверх ночной рубахи. Будь у него такая, он бы дневал и ночевал на службе.
Но нет. Лада из самых лучших. Симпатичная, худенькая, покладистая. Сейчас он опросит Синицкого и заскочит к жене под бочок.
– Аркадий Вячеславович? – Олег перегородил мужчине дорогу.
– Допустим. – Синицкий настороженно глянул на него поверх очков.
– Капитан Бойков, уголовный розыск.
– Что-то случилось? – Мужчина вдруг схватился за сердце.
Бойков удивленно глянул на него. Вроде бы не старый, худощавый, без лишнего жира и холестерина. Люди такого сложения не подвержены сердечным заболеваниям. Во всяком случае, не должны.
– Погиб ваш друг Константин Дробов, – без ложного трагизма проговорил Бойков.
– Да, слышал, – опечалился Синицкий.
– Вы ведь дружили с ним с детства, не так ли?
– С детства. – Синицкий выразительно посмотрел на свою машину. – Разговор наш будет долгим?
– Возможно.
– В ногах правды нет. – Синицкий приоткрыл правую переднюю дверцу и предложил Бойкову занять место в машине.
Сам сунул ключи в карман и сел за руль.
– Дробова сначала избили, потом задушили.
– Кто?
– Этого я вам пока сказать не могу. А что вас удивило?
– Меня?..
– Мне так показалось.
– Может быть. Дело в том, что Костя был отличным боксером. Если какое-то соревнование, он как минимум в призерах, а чаще всего первые места брал. Если бы не бросил, мог бы стать большим чемпионом.
– А он бросил?
– Перед самой армией.
– Я так понял, вы боксом вместе с ним занимались?
– Да занимался.
– А Горохов?
– Паша?!. Да, он тоже подавал надежды.
– Вы его знаете?
– Да, конечно. У нас одна компания была. Я, Костя, Паша. Еще там…
– Горохов тоже забросил бокс?
– Можно сказать, перешел в профессионалы. Вышибалой заделался. Устроился в охрану в ночной клуб, показал себя, влился, так сказать, в ряды криминальных бойцов. Это в начале нулевых было. Для кого-то все уже заканчивалось, для него только начиналось.
– Что начиналось?
– Чем он там занимался, я не знаю. Но через два года его посадили. За что, не в курсе. А жил Паша, скажу я вам, неплохо. На иномарке подъезжал, меня учил, как бабки делать надо. К себе в банду звал. Если, говорит, хочешь серьезные деньги поднимать, реальными делами заниматься надо. Отсидел свое и снова взялся за старое. Потом опять загремел. Бедовый!..
– А Костю он к себе не звал?
– Звал. Но Костя отказался. И правильно сделал. Кому нужна эта блатная романтика?! Он бизнесом занялся. Прогорел, правда. Я тоже пытался, газетами торговал, книгами. Не скажу, что в трубу вылетел. Доход стабильный был, хотя и маленький. – Синицкий невесело вздохнул. – Но лучше так, чем срок мотать, правда?
– Не могу с вами не согласиться. Значит, Горохов ушел в криминал, а Дробов не захотел с ним.
– Не захотел.
– Может, у них ссора на этой почве вышла?
– Нет. Паша не настаивал. У него в Москве уже своя тусовка была. Криминальная. Новые друзья, свои интересы. Он от нас отошел, можно сказать.
– Прежней дружбы уже не было.
– Что верно, то верно.
– Скажите, а Горохов мог убить Дробова?
Синицкий задумался.
– Сгоряча, наверное, мог. Однажды он ему даже угрожал расправой.
– Я весь внимание. – Бойков заерзал в кресле, устраиваясь поудобней.
Синицкий нервно посмотрел по сторонам, бросил взгляд в зеркало заднего вида.
– Да вы не бойтесь, Горохов ничего не узнает о нашем разговоре.
– А я и не боюсь. – В голосе Синицкого послышалось удивление.
Он будто упрекал себя за собственную слабость.
– Когда Горохов угрожал Дробову?
– Давно это было. Мы еще дружили. С нами таскалась Алла, сестра Горохова. Она за Костей бегала. Он сначала нос от нее воротил, потом стерпелось и даже слюбилось. Но женился все равно на другой. Горохов тогда уже бандитствовал. Он узнал, что Костя Аллу бросил, приезжал к нему, угрожал. Сказал, что не простит.
– Так, может, и не простил?