– Спасибо! – съязвила она. – Ты бы позвонил, я бы встретила.
Со стороны зала послышался стук. Кто-то молотил по груше.
– Кого это выпустили? – Горохов нахмурился.
Он думал, что все пацаны в изоляторе. А если нет, почему двор не охраняется?
– Это тебя выпустили, а Миша сам пришел.
– Миша?!
Алла вдруг резко повернулась к нему, и он увидел нож в ее руке.
– Только попробуй, тронь его!
Горохов пожал плечами. Миша – очень опасный свидетель. Если менты возьмут его за жабры, он может расколоться. Но если его тронуть, то неизвестно, как поведет себя Алла. А она видела, как погиб Замятов. С Мишей нужно просто поговорить, еще раз объяснить, какая кара его ждет, если вдруг что.
На столе зазвонил телефон. Алла взяла трубку. Оказалось, к дому подъехала машина из интернет-магазина, и ее нужно было принять. Можно подпрячь Жилкина, но Паша решил не отвлекать его от важного дела. Пусть потренируется, пока есть возможность.
Сплит работал исправно. В палате комфортно. По телевизору шел интересный фильм. Егор собирался съездить на службу, посмотреть, что там. Но, может, лучше отложить это на завтра?
На тумбочке зазвонил телефон. На дисплее высветилось: «Боков». Архаров не сразу вспомнил, кто это.
– Да, Саша.
– Товарищ майор, я тут смену принимал.
Звонил охранник из коттеджного поселка, в котором жил Горохов.
– Очень хорошо. – Архаров непонимающе нахмурился.
Ему-то какое дело до этой пересменки? Может, Боков курнул ненароком?
– Территорию обходил. А там соль привезли.
– Какую соль?
– Для фильтров. Воду чистить. В девятнадцатый дом.
– В девятнадцатый? – оживился Архаров. – И что?
– Смотрю, машина заезжает. А из елочек кто-то выскочил и шасть во двор!
– Кто выскочил? Заяц?
– Нет, человек. Я краем глаза увидел и решил вам позвонить.
Архаров поблагодарил Бокова и вернул телефон на тумбочку. Может, съездить в девятнадцатый дом, посмотреть, что там? Заодно проветриться.
Груша сдается без боя, с ней неинтересно. Но в спарринг с реальным бойцом вставать неохота. Пусть лучше будет груша. Алла увидит, какие сильные у мужа удары. Она любит крутых мужчин.
Михаил уже собирался заканчивать, когда в зале вдруг появился Горохов. Жилкин остановился, протер мокрым запястьем глаза, залитые потом.
– Думаешь, померещилось? – осведомился Горохов. – А черта тебе лысого!
– Нет, не думаю, – растерянно пробормотал Михаил, глянув на Аллу, которая остановилась в дверях.
– Надеялся, что меня надолго закрыли? Размечтался! – Горохов сунул руки в перчатки, подвигал плечами, разминая их. – Я смотрю, ты у нас крутым заделался. Давай посмотрим!
– Не знаю…
Михаил совершенно не хотел драться с Гороховым. Однажды он уже продемонстрировал перед Аллой свою силу, этого должно быть достаточно.
Но Горохов не собирался спрашивать согласия. Он набросился на него с кулаками, ошеломил двумя мощными ударами в голову, сбил с ног. Это должно было вывести Михаила из игры, но неожиданно в нем вдруг что-то взорвалось. Не отдавая себе отчета в том, что творит, он вскочил на ноги и нанес удар. За ним второй, третий. Горохов неожиданно отступил. А Михаила как будто прорвало. Он бил, пока Паша не упал.
– Ты хоть понял, что натворил? – в замешательстве глядя на него, спросил Горохов.
– Он тебе морду набил! – Алла истерично засмеялась, хватаясь за живот.
Паша вспылил, рванул к ней и замахнулся. Только тогда она замолчала и возмущенно глянула на мужа в надежде на защиту. Михаил не желал ее разочаровывать. Он шагнул к Горохову, хотел ударить его, но увидел пистолет.
Ужас положения заключался в том, что Паша уже принял решение. Он собирался убивать.
Ворота открывались автоматически. Видимо, механизм запустили с дистанции. Заезжая во двор, водитель «Газели» смотрел в боковое зеркало и не мог увидеть Никиту, который находился с другой от него стороны.
Это был не самый удобный момент, но парень им воспользовался и не прогадал. Горохов и на этот раз не заметил его. Зато Никита спрятался за фигурный куст и опять увидел своего врага.
Первый раз был совсем недавно. Никита подходил к дому с одной стороны, а Павел – с другой. Такси, на котором приехал сюда Горохов, уже отъезжало. Да водитель и не стал бы заступаться за своего бывшего пассажира.
Никита решил, что сейчас ему выпадет отличная возможность избить своего врага или даже пристрелить его. Но, увы, тот был слишком далеко. Пока Никита шел к калитке, Горохов успел скрыться за ней и закрыл ее за собой.
Никита спрятался за елочками, и тут вдруг появилась «Газель». Возможно, это был знак судьбы.
Пока машина разгружалась, парень обошел дом с глухой стороны и спрятался в кустах сирени. Дальше идти он не мог. Мешал вольер, в котором бесновался жуткий зверь – азиатская овчарка. Пес гавкал на Никиту, но его лай можно было принять за реакцию на «Газель».
Машина уехала. Пес продолжал лаять, но Никиту это не смущало. Напротив, он ждал, когда Горохову надоест слушать собачий брех. Он придет успокаивать пса. Тут-то Никита его и приветит.
Только вот как это будет выглядеть со стороны? Хорошо, если Горохов окажется один. А вдруг с телохранителем? Сможет ли Никита выстрелить в обоих? Сумеет ли он уйти?
Допустим, он убьет Горохова, и его за это посадят? Как же тогда быть Марине? Вдруг она снова наглотается таблеток?
Зачем только дернуло его влезть в это дерьмо? Кому нужна такая вот дурацкая месть? Однажды он уже набил морду Горохову. Этого вполне хватило бы, чтобы утешить свое самолюбие.
Никита уже пришел к мысли, что нужно убираться подобру-поздорову, когда появился Горохов.
Сначала в дверь запасного выхода вывалился мужик в спортивной форме, а затем вышел Горохов с пистолетом в руке и вне себя от бешенства.
Мужик упал, но Горохов не позволил ему подняться, направил на него пистолет.
– Все, Миша, приехали! Конечная остановка!
– Ты не убивал Замятова! – выкрикнул мужик, в ужасе глядя на своего палача.
– А тебя убью!
– Не надо!
– Не будь бабой, Миша! Умри как мужчина!
Горохов уже собирался спустить курок, когда на крыльцо выскочила не особо молодая, но красивая женщина.
– Что ты делаешь, придурок?
Она схватила Горохова за руку, но тот ударил ее по лицу. Женщина упала.
Только тогда Никита вспомнил про свой пистолет. Если он убьет Горохова, то ему ничего за это не будет. Он же защищал чужую жизнь, не позволил совершить преступление.