— Лучше не стоит, — посоветовал медвежонок. — Мистер Карри наш сосед, и мы не очень ладим.
— Вот оно что, — расстроился дяденька. — Вы из-за меня вспомнили что-то неприятное?
— Нет, — сказал Паддингтон, — а вот мистер Карри вспомнит. У него прорвало трубу в ванной, и я помогал ему чинить колена. Он дал мне молоток, подвёл к трубе и сказал, как кивнёт головой, бить по ней. Я и стукнул. Я же не знал, что он имеет в виду трубу.
— Теперь я понял, — кивнул дяденька. — Такое не забывается. — Он перевернул страницу. — Давайте сменим тему: с тех пор как вы прибыли в нашу страну, сталкивались ли вы с тем, что вам осознанно причиняют неудобства?
Паддингтон призадумался.
— Ну, вряд ли миссис Бёрд это осознала, но яйцо у меня сегодня было в мешочек, а не вкрутую, — сказал он.
— Яйцо в мешочек, а не вкрутую? — Дяденька начал было что-то записывать, но потом всё вычеркнул. — Ну я бы не стал на это жаловаться. [18]
— Стали бы, если бы были медведем, — убеждённо сказал Паддингтон. — Потому что желток налипает на усы, они склеиваются, а это очень неприятно. Больно потом открывать рот.
— А, ну понятно, — согласился дяденька. — Тогда-то конечно. Вы подали официальную жалобу?
Паддингтон опешил.
— Да я бы ни за что не посмел, — сказал он. — Миссис Бёрд нас всех держит в железном кулаке.
— Правда? — дяденька, похоже, слегка перепугался. — А он у неё свой или искусственный?
— Вообще никакой, — успокоил его медвежонок. — Эго я так выразился. Просто она у нас очень строгая. Правда, миссис Браун говорит, что на самом деле сердце у неё золотое. Но миссис Бёрд сейчас всяко нет дома, они с миссис Браун ушли за рождественскими покупками, а Джонатан с Джуди ещё в школе, они только завтра приедут. Так что я тут за главного.
Дяденька с облегчением вздохнул.
— Эта миссис Бёрд, — продолжал он, — хотелось бы узнать о ней побольше. Правильно ли я понял, что готовит она не очень?
— Как это не очень? — возмутился медвежонок. — Миссис Бёрд делает самые вкусные клёцки на свете. Они знамениты на всю округу.
— Клёцки знамениты на всю округу, — записал дяденька.
— И её мармелад тоже, — продолжал Паддингтон. — В нём очень много корочек.
Он запустил лапу под шляпу и вытащил кусок булки.
— Вот, угощайтесь, — предложил он. — Это мой запас с позапрошлой недели.
Вид у булки был довольно потрёпанный, и дяденька посмотрел на неё с некоторым сомнением.
— Спасибо, сейчас не хочу, — отказался он.
— Я всегда держу в шляпе лишний кусок на всякий пожарный случай, — пояснил медвежонок, — но уже несколько недель никаких пожарных случаев не было.
— А клёцку миссис Бёрд вы там, полагаю, не держите? — поинтересовался дяденька. — А то бы я её сфотографировал на мобильник.
— Клёцку? Под шляпой? — вознегодовал Паддингтон.
Он бросил на дяденьку очень суровый взгляд. Дяденька, заметив это, испуганно примолк.
— А могу я спросить, как именно вы прибыли в Англию? — Ему явно хотелось поскорее сменить тему.
— В спасательной шлюпке, — ответил Паддингтон. — В такой маленькой лодочке.
— Прямо из Дремучего Перу? — Дяденька удивлённо поднял брови. — Я понимаю, от хорошей жизни в лодочке не поплывёшь, но вы, по-моему, установили мировой рекорд. Столько грести — это же все лапы стереть можно!
— Да нет, грести мне не пришлось, — успокоил его медвежонок. — Лодочка стояла на большом теплоходе. Это моя тётя Люси придумала, чтобы я поплыл зайцем.
— И всё же, должно быть, это было нелёгкое путешествие, — заметил дяденька.
— Нелёгкое, — согласился медвежонок. — Особенно когда теплоход качало. Один раз меня даже чуть было не унесло с печеньем.
— Вы, наверное, хотите сказать «с теченьем», — поправил дяденька.
— Нет, я хочу сказать «с печеньем», — стоял на своём медвежонок. — Кто-то перевесился с верхней палубы и уронил кокосовое печенье. Я его поймал, но при этом чуть не свалился за борт. Зато потом я его съел на ужин, было очень вкусно.
— Как пишется «кокосовое» — через «кок» или «как»? — уточнил дяденька.
— Через «кок» или как? — переспросил медвежонок. — Конечно, через «кок», как ещё-то?
Дяденька шумно вздохнул и полез за старательной резинкой.
— А можете вы мне побольше рассказать про эту вашу тётю Люси? — попросил он.
— Ну, — сказал Паддингтон, — тётя Люси — очень мудрая медведица. Если бы не она, я бы вообще никогда сюда не попал. А ещё она научила меня всему, что я знаю.
— Может быть, вы дадите мне её адрес? — оживился дяденька. — Я бы тогда позвал её в свою команду. Судя по всему, она очень для этого подходит.
— Звать придётся очень громко, — засомневался Паддингтон. — Она живёт в Доме для престарелых медведей в Лиме. И совсем не любит, когда ею командуют.
Дяденька посмотрел на Паддингтона остекленевшими глазами и снова потянулся к резинке.
— Утром у меня был чистый, аккуратный опросный лист, — сказал он жалобно. — А теперь что это такое? Надо полагать, — продолжал он, решив зайти с другого конца, — раз уж ваша тётя Люси живёт в Доме для престарелых медведей, она… м-м… то есть, вероятно, у вас есть и дядя?
— Конечно, — подтвердил Паддингтон. — Дядя Пастузо. Только после землетрясения мы его больше не видели…
— Так вы хотите сказать, что пострадали от землетрясения? — Дяденька принялся строчить с космической скоростью. — Расскажите-ка поподробнее.
— туг и рассказывать нечего, — вздохнул медвежонок. — Мы были на дереве, и я крепко спал. Вдруг раздался грохот, и земля затряслась. Когда я проснулся, всё вокруг было не таким, как раньше. И все, кроме тёти Люси, куда-то исчезли.
— И дядя Пастузо? — уточнил дяденька.
— Прежде всего дядя Пастузо, — кивнул медвежонок. — Он, наверное, знал, что будет землетрясение, потому что в тот день рано ушёл из дому. И оставил свою старую шляпу и чемодан с потайным кармашком, а с ними записку, что если с ним что-нибудь случится, я могу взять чемодан и шляпу себе.
— И больше вы его никогда не видели?
Паддингтон грустно покачал головой.
— Вот меня и стала растить тётя Люси, — сказал он. — Она заставила меня выучить таблицу умножения, а ещё научила говорить «спасибо» и «пожалуйста», когда я хожу за покупками, и приподнимать шляпу, когда я встречаю знакомых на улице. А кроме того, она мне объяснила, что нельзя вешать нос даже в самые трудные минуты. Она каждое утро, как проснётся, сразу же поднимает нос повыше и перечисляет всё, что есть в жизни хорошего. Говорит, что богат-то каждый, да не все об этом знают.